Современный Румынский детектив - Хараламб Зинкэ
- Дата:22.07.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Название: Современный Румынский детектив
- Автор: Хараламб Зинкэ
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы позволите закурить? — спрашивает меня на удивление благовоспитанный Виски.
— Пожалуйста. И мы закурим.
Мое разрешение разом разряжает обстановку — все три мои «гостя» расслабляются, вздыхают с облегчением. Прокурор Бериндей протягивает мне пачку с сигаретами. Он улыбается во все лицо, словно бы хочет сказать: «Наконец-то и я здесь пригодился!»
Я даю Тудорелу Паскару возможность насладиться несколькими глубокими затяжками, затем спрашиваю его:
— А вы, господин Паскару, какого мнения обо всем этом?
— О чем именно? — прикидывается он дурачком.
— Не рассказывал ли вам ваш двоюродный брат о том, при каких обстоятельствах он расстался с любимой девушкой?
— Много раз… Он очень страдал. Ему нанесли двойной удар — и возлюбленная, и любимый учитель. Кристи обоих их обожал, вот отчего ему было почти невозможно согласиться с правдой, принять ее. Именно в этом кроется причина его смерти.
Виски не только осторожен, но и умен: он хорошенько взвешивает свои слова и ни в коем случае не касается того, о чем его не спрашивают.
— Двоюродный брат вам рассказывал, каким именно образом произошел разрыв?
— В самых общих чертах… Кристи вообще был очень скрытен, а что касается Петронелы Ставру, то он всегда и во всем ее защищал. Хоть ему и был нанесен, как я уже сказал, двойной удар, он упрекал в этом не Петронелу, а своего учителя. Да, его он винил.
Валериан Братеш слушает, опустив глаза, жадно затягиваясь сигаретой. Кажется, что сказанное Тудорелом Паскару не произвело на него никакого впечатления. О чем он думает?..
Прежде чем перейти к следующему вопросу, я оглядываюсь на Лили: она застыла в напряжении и даже не смеет смотреть в мою сторону. В отличие от нее мать Петронелы явно взволнована. Может быть, она просто не привыкла так долго пребывать в бездействии. У дверей терпеливо дожидается своего «выхода» Поварэ.
— Стало быть, вы продолжаете настаивать на своей точке зрения по поводу причин, побудивших вашего двоюродного брата покончить с собой?
— Вы имеете в виду то, о чем я говорил вам в вестибюле гостиницы, а затем у вас в кабинете?
— Именно.
— Да, настаиваю.
— Не откажитесь повторить ее.
— Из того, о чем мне говорил Кристи, я понял, что он очень страдал и был подавлен как разрывом с Петронелой, так и своими новыми отношениями с Валерианой Братешем.
У художника вид человека, которому нанесли незаслуженное оскорбление, и он подчеркивает это своим возмущенным топом:
— Что вы хотите этим сказать?!
Но Тудорел Паскару не из тех, кого можно легко сбить с толку. Я соглашаюсь с майором Стелианом, что он твердый орешек. Кроме того, он знает, чего от него ждут.
— То, что Кристи был ошеломлен беззастенчивостью, с которой вы присвоили себе его замысел оформления спектакля «Северный ветер».
— Это самая низкопробная клевета, и я прошу вас, товарищ прокурор и товарищ капитан, оградить меня от нее! И занести мой протест в протокол!
Прокурор заверяет его, что все показания заносятся в протокол с абсолютной точностью.
— Продолжайте! — обращаюсь я к Виски.
— Клевета?! Это, пожалуй, единственное, чем я никогда не занимался, — позволяет себе шутку Тудорел Паскару. — Разве это ложь и клевета, когда я утверждаю, что мой двоюродный брат не спал ночей во время работы над эскизами декораций, которые потом увидели свет под вашим именем?
— Я не отрицаю, что он работал, — подтверждает Братеш, решивший всеми доступными средствами защитить свое профессиональное достоинство. — Это так. Но клевета заключается в том, как толкуется это обстоятельство. Кристиан Лукач был лучшим моим учеником.
— И поэтому вы увели у него любимую девушку? — не удерживается Виски.
Художник смотрит на меня глазами человека, глубоко уязвленного тем, что я позволяю всяким ничтожествам безнаказанно оскорблять его. И он прав.
— Я попрошу вас, господин Паскару, быть вежливым. Возьмите себя в руки! Вы находитесь в прокуратуре.
— Кристиан Лукач был самым способным из моих учеников. Мы не раз обсуждали с ним его планы на будущее. Зная, куда именно он будет распределен после окончания института, мы решили, что мне следует ужо сейчас приобщить его к работе в Национальном театре. Так началось это наше сотрудничество, кстати очень полезное для будущего сценографа. — Братеш усмехается с едва заметной печалью. — Недавняя выставка моих работ, надеюсь, достаточное доказательство того, что я, как художник, еще не настолько выдохся, чтобы прибегнуть к творческой фантазии недоучившегося юнца.
— Вы только что сослались на сотрудничество с Кристианом Лукачем. В чем оно заключалось? — требую я уточнения.
— Мы обсуждали часами, даже целыми днями и ночами пьесу «Северный ветер», режиссерский замысел будущего спектакля и в итоге пришли к близким решениям его художественного оформления. Таким образом, Кристиан Лукач входил в атмосферу предстоящего ему творческого будущего. Естественно, что он, как и я, набросал эскизы этого оформления, возникшего в результате наших ночных бдений… он их делал под моим непосредственным руководством. Это общепринятая и весьма плодотворная форма сотрудничества. Нет такого театрального художника с именем, под крылышком которого не воспитывался бы хоть один ученик, а чаще и не один, что, кстати, способствует более быстрому обретению ими творческой зрелости.
Петронела вскидывает голову, длинные ее волосы падают прямыми прядями на спину, и обращает ко мне свое прекрасное и словно выточенное изо льда лицо.
— Я тоже, и не раз, присутствовала на этих обсуждениях, — говорит она с какой-то неясной грустью.
Братеш смотрит с нежностью на свою возлюбленную. Паскару же не сводит глаз с меня:
— Разрешите? — и обращается с вопросом к художнику: — Может быть, вы нам назовете и гонорар, который вы получили в Национальном театре, а также ту его часть, которую, согласно авторскому праву, вы выделили своему любимому ученику?
— Почему вас так интересует материальная сторона вопроса? — подливаю я масла в огонь.
— Как то есть почему?! Да потому, что я убежден — ведь именно эти отношения между Кристи и его учителем, не говоря уж о том, что тот увел у него девушку, и подтолкнули моего двоюродного брата к гибели!
Виски распирает от благородного негодования и жажды установить полную истину. Я не перечу ему, его старания идут на пользу дела.
Тут не выдерживает Петронела, и «действие пьесы» мгновенно оживляется:
— Как тебе не совестно! С таким же успехом он мог повеситься из-за тебя! Из-за твоих подлых интриг! Кристи уже успокоился, пришел в себя, а тут ты полез грязными сапожищами в его душу, стал поносить меня, старался его настроить против Валериана… Пошлый интриган, вот ты кто! Даже то, что отец лишил Кристи наследства, тоже дело твоих рук.
Петронела возбуждена, чтобы прийти в себя, ей надо закурить, она роется в своей сумочке в поисках сигарет. Ее мать, взволнованная не меньше, чем сама Петронела, кидается ей на помощь:
— Тебе что-нибудь нужно, доченька?
— Нет, мама, спасибо.
Братеш догадался протянуть своей возлюбленной пачку «Кента», дал прикурить от зажигалки.
Паскару усмехается не без самодовольства, словно Петронела публично похвалила его. С моего позволения он отвечает ей:
— Самое время было бы и мне оскорбиться и обвинить тебя в клевете. Но я этого не делаю. Завещание дяди не я составил и не я заверил у нотариуса в Лугоже.
— Тем не менее ты ездил в Лугож, и не один раз! — напоминает ему Петронела.
С Тудорела Паскару все это как с гуся вода:
— А что плохого в том, что я время от времени навещал родственников?
Петронела не в состоянии скрыть своего озлобления:
— А то, что эти посещения почему-то находятся в прямой связи с получением довольно-таки жирного куша!
— Петронела! — мягко взывает к ней Братеш. Паскару обращает ко мне свое нагловатое, скажем прямо, лицо и оскорбленно восклицает:
— Господин капитан, заметьте, вместо того чтобы ответить мне на вопрос, заданный господину Братешу, меня обвиняют в том, что из-за меня Кристиан был лишен наследства! Это уж слишком!
Вопреки своему возмущению, Виски сохраняет полное спокойствие.
— Хоть тут и не место заниматься рассмотрением моих авторских прав, — вступает Валериан Братеш, — тем не менее я считаю необходимым заявить, что мне было выплачено вознаграждение согласно принятым нормам. Поэтому поводу я вел бесконечные споры с Кристианом Лукачем. Он решительно отказался от тридцати пяти процентов гонорара, составляющих причитавшуюся ему часть. Сколько бы я ни пытался ему объяснить, что еще долго после окончания института он будет нуждаться в деньгах, хотя бы для покупки бумаги, холста, красок, он ни за что не соглашался. В конце концов, отдавая себе отчет, что он горячится по молодости лет, я внес эти деньги на его имя в сберегательную кассу. Я отдал ему сберкнижку и объяснил, что, кроме него, никто не сможет распоряжаться этим вкладом.
- Болезни кожи: эффективные методы лечения и профилактики - Е. Савельева - Здоровье
- Шерлок Холмс и гринбрайерский призрак - Джонатан Мэйберри - Детективная фантастика
- Байки из дворца Джаббы Хатта-19: Толщина кожи (История толстой танцовщицы) - Э. Криспин - Боевая фантастика
- Сладко-горькая история - Джио Сара - Биографии и Мемуары
- Ледяной рыцарь - Татьяна Леванова - Детская фантастика