Современный Румынский детектив - Хараламб Зинкэ
- Дата:22.07.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Название: Современный Румынский детектив
- Автор: Хараламб Зинкэ
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Минут через двадцать в кабинет вернулся доктор Спиридон.
— Ну как, уяснили для себя что-нибудь?
Он садится за стол, уставившись на меня своими чудовищными окулярами. Меня подмывает сказать ему, что я не так глуп, как, может быть, кажусь с первого взгляда, и обычно понимаю то, что читаю. Но я сдерживаюсь.
— В тысяча девятьсот сорок девятом году медицинская комиссия выписала ее из больницы. Как вы расцениваете теперь это решение?
— Всячески приветствую, — отвечает он. — Собственно, я-то и предложил ее выписать, имея в виду диагноз и тогдашнее ее состояние. Только тесный контакт с обществом, с людьми, только труд и могли помочь завершить тот процесс, который мы начали тут, в больнице. Заметьте, с сорок девятого года и по нынешний день Лукреция Будеску сменила всего лишь три места работы. И ниоткуда ее не увольняли, она уходила по собственному желанию. Все были ею вполне довольны. Стало быть, ее возвращение в общество, к социальным отношениям, к труду прошло наилучшим образом.
— Вы считали ее когда-нибудь способной совершить преступление?
— Нет. В последние годы ее болезненное состояние объясняется тем, что она, извините, сохранила девственность до весьма почтенного возраста. Речь идет о появлении навязчивой идеи с сильно выраженной сексуальной подосновой.
— Странно, ведь Лукреция Будеску совершила в прошлом тягчайшее преступление — убийство! Каким образом вы могли прийти к выводу, что она не способна на что-либо подобное в будущем?! И вот, пожалуйста, она совершила преступление, абсолютно идентичное тому, что случилось в сороковом году!
Титус Спиридон вскакивает, будто ужаленный, с места и стучит кулаком по столу, словно я оскорбил его, усомнившись в его профессиональной безупречности.
— Вы ошибаетесь! — кричит он на меня. — Вовсе не она совершила это убийство.
Вероятно, на лице у меня отразилось такое недоумение, что доктор умолк, но сводя с меня глаз, словно столкнувшись с симптомами уже знакомого ему заболевания. Сев вновь в кресло, он продолжает спокойнее:
— Просто-напросто вы не знаете обстоятельств этого дела.
На меня нападает кашель, который один и может скрыть мою растерянность.
— Стало быть, вы утверждаете, что Лукреция Будеску не совершала никакого преступления? На чем основывается эта ваша уверенность — на научных данных или на сугубо личных домыслах?
По-моему, ему бы самому впору подлечиться, этому доктору, — он беспрестанно ерзает в своем кресле, словно готов тут же вскочить и броситься па собеседника. Брови у него взлетают к самой макушке. У меня такое чувство, что если наша беседа продлится еще сколько-нибудь, то я и сам заражусь от него этим его тиком. И, словно услышав мои мысли, он усмехается мефистофельской усмешечкой:
— Из всего вами сказанного я вправе сделать вывод, что вы убеждены, будто Лукреция Будеску совершила и это убийство на улице Икоаней. Превосходно! Ну а вы, товарищ капитан, — наконец-то называет он правильно мой чин, — вы-то на чем основываете свою уверенность — на научных данных или на сугубо личных домыслах?
Мой вопрос бумерангом отлетает от него и возвращается ко мне. Да и самый вопрос неожиданно поворачивается на 180 градусов. Я отдаю себе отчет, что, если не выложу сейчас все свои карты на стол, мне нельзя будет рассчитывать на его помощь.
В ожидании моего ответа Титус Спиридон снимает очки, тщательно протирает их носовым платком. Без очков глаза у него оказываются маленькими и вовсе не такими пронзительными.
«Какой дурак выдал этому слепцу права па вождение автомобиля?» — задаю я себе абсолютно не идущий к делу вопрос.
— Хорошо, буду говорить откровенно… Чтобы до конца быть уверенным в своем выводе, мне не хватает одного доказательства. Я должен взять у Лукреции Будеску отпечатки пальцев.
Я пытаюсь объяснить ему, что это обстоятельство может дать следствию. Он слушает меня с жадным вниманием.
— Прекрасно, полковник. Я вам помогу. Я дам вам ампулу того же размера, что и та, с морфием, — стучит он ладонью по столу. — Больная спит мертвым сном. Вы можете спокойно проводить свой эксперимент. Идемте за мной, товарищ майор!
— Капитан, — снова протестую я, но уже гораздо любезнее.
— Тем более. Не думайте, я совершенно нормален, — смеется он, — просто я хотел проверить вашу рефлекторную реакцию, избирательность вашего внимания. У вас отличная нервная система, капитан.
— Полковник! — вторю я его смеху.
— Я не менее вашего заинтересован в этом эксперименте. Его результат, я уверен, подтвердит выводы моего собственного эксперимента, который я провел над этой же больной еще в сороковом году с помощью «пентатола».
— Эксперимент с «пентатолом»?.. Насколько я знаю, теперь этот препарат получил самое широкое применение.
— Именно! Но в те времена его только испытывали в клинических условиях. Моя убежденность в том, что Лукреция Будеску не совершила того убийства, основывается как раз на этом эксперименте. Дома я храню что-то вроде стенографической записи моей беседы с Лукрецией Будеску, усыпленной с помощью «пентатола».
— Вы опасный человек! — шучу я.
— Автоинспекция, во всяком случае, придерживается именно этого мнения. Кстати, если вы замолвите за меня слово, я позволю вам воспользоваться моей стенограммой. Иначе у меня отберут права. — Вспомнив о своих отношениях с автоинспекцией, он опять выходит из себя: — Виноват этот кретин с его проклятым «рено»! Я могу рассчитывать на ваше содействие?
Не дожидаясь моего согласия, он направляется к дверям. Я следую за ним. В коридоре он берет меня под руку, как доброго приятеля:
— Я сегодня же перешлю вам эту стенограмму, но в запечатанном конверте. Обещайте мне, что вы ее прочтете только после того, как получите результаты дактилоскопической экспертизы.
Он крепко сжимает мой локоть, и у меня такое ощущение, что все это он говорит лишь для того, чтобы усыпить мою бдительность, а сам ведет меня, чтобы заточить навеки в больничных стенах.
16
Григорашу потребовалось всего тридцать минут, чтобы снять у Лукреции Будеску отпечатки пальцев и сличить их с отпечатками, оставленными на ампуле, найденной в мансарде Кристиана Лукача.
Телефон зазвонил что-то около половины первого, как раз во время очередной взбучки, которую мне задал Поварэ по поводу моего безобразного, как он считает, отношения к Лили. Я поднимаю трубку и слышу негромкий голос Григораша:
— Все ты сделал правильно, Ливиу, да только вот… Он горестно вздыхает, и эта пауза выводит меня из себя.
— Ну же, скажи наконец хоть что-нибудь!
— Спокойно, старик, спокойно… Я просто хотел тебе сообщить, что не нашел ничего общего между отпечатками пальцев Лукреции Будеску и теми, что на ампуле…
Хотя доктор Титус Спиридон и предупреждал меня о возможности именно такого результата экспертизы, я все же не в состоянии в это поверить:
— Ты уверен?!
Григораш, оскорбленный в своих лучших чувствах, ставит меня на место:
— Если ты мне не доверяешь, обратись в другую «фирму».
— Погоди, не обижайся! — пытаюсь я загладить свою бестактность. — Но ведь ты этим разрушил всю мою конструкцию…
— Ладно, тут у меня еще кое-какая работа, а потом я зайду к тебе… может, сочиним что-нибудь новенькое.
Поварэ понимает значение всего того, что сообщил мне Григораш, и не мешает мне все спокойно переварить. Так… стало быть, эксперимент был осуществлен по всем правилам, но в результате я не только не получил необходимого мне последнего, и решающего доказательства виновности Лукреции Будеску, но и все прежние мои умозаключения пошли прахом. Если бы у меня сейчас был в руках конверт со стенограммой Титуса Спиридона, я бы его тотчас же вскрыл и, может быть, успокоился. Но его у меня нет… Чтобы окончательно исключить Лукрецию Будеску из числа подозреваемых в убийстве, мне надо ответить по меньшей мере на два вопроса. Первый: как следует толковать признания, сделанные ею в состоянии бреда?.. Второй: кто оставил отпечатки своих пальцев на ампуле с морфием? Если на первый вопрос я еще надеюсь получить ответ с помощью доктора Спиридона, то, чтобы ответить на второй, мне придется все начать сначала и снова биться над бесчисленными предположениями и гипотезами.
После короткого размышления я прихожу к выводу, что не так уж страшен черт, как его малюют… Я перебираю в уме всех лиц, составляющих ближайшее окружение Кристиана Лукача, которые были в курсе не только его болезни, но и того, что во время приступов он прибегал к сильнодействующим наркотикам. Их, в общем, не много набирается. Взять хоть, к примеру, Тудорела Паскару по кличке Виски, — двоюродный брат попросил его добыть для него ампулу с морфием. Виски утверждает, что ему не удалось достать ее. Он посетил Кристиана Лукача за час или два до «самоубийства». Были ли у Паскару мотивы убивать своего двоюродного брата? И да, и нет.
- Болезни кожи: эффективные методы лечения и профилактики - Е. Савельева - Здоровье
- Шерлок Холмс и гринбрайерский призрак - Джонатан Мэйберри - Детективная фантастика
- Байки из дворца Джаббы Хатта-19: Толщина кожи (История толстой танцовщицы) - Э. Криспин - Боевая фантастика
- Сладко-горькая история - Джио Сара - Биографии и Мемуары
- Ледяной рыцарь - Татьяна Леванова - Детская фантастика