Выстрел на окраине - Николай Почивалин
- Дата:27.08.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Название: Выстрел на окраине
- Автор: Николай Почивалин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— За вами ничего нет?.. Да, все сдано. Что ж вы хотели почитать?
— Если можно, последние номера журналов «Новый мир», «Знамя»...
— Пожалуйста.
Легкой скользящей походкой библиотекарша подошла к стеллажам, округлыми точными движениями рук сняла с полок несколько журналов. Обычно крайне стеснительный с женщинами Бухалов следил за ней не отрываясь, испытывая непонятное смутное волнение.
— Записать? — вернулась Приходько к столу.
— Да, пожалуйста, — торопливо проговорил Бухалов, мучительно раздумывая, что бы сказать еще. К его удивлению, коротких обычных слов сейчас было мало.
Лидия Николаевна присела, склонилась над формуляром. Испытывая все то же смутное беспокойство и удивление, Бухалов украдкой, теперь вблизи, разглядывал ее. Темные густые волосы, надвое разделенные ровным молочным пробором, матовое, тронутое легким загаром лицо с короткими остро торчащими бровками, открытые по локоть смуглые руки; полотняное платье как-то выразительно подчеркивало строгую чистоту лица и рук молодой женщины. Слева, на спокойно поднимаемом грудью кармашке, алела вышитая вишенка, наивная и трогательная... Бухалов внезапно понял: новая библиотекарша была похожа на покойную жену Асю. Такая же легкая скользящая походка девочки, короткие острые брови. Ася была, пожалуй, только старше. Капитан поспешно отвел взгляд, тихонько вздохнул.
В просторной комнате было прохладно, тихо и, как всегда казалось Бухалову, торжественно. Ощущение этой торжественности вызывали книги, множество книг, молчаливо взывающих к тишине и размышлению. В прогале между стеллажами из окна лился солнечный свет, в его золотом потоке дрожали пылинки. Бухалов с минуту задумчиво смотрел на дрожащий поток и неожиданно чихнул.
— Будьте здоровы! — Приходько подняла голову, улыбнулась. — Расписывайтесь.
— Спасибо, — Бухалов покраснел.
Он расписался в формуляре, сложил стопкой журналы.
— Где же вы отдыхали? — поинтересовалась Лидия Николаевна.
— В Крым ездил, с сыном...
— Ну вот, — улыбнулась библиотекарша. — А жена дома сиди?
Бухалов смешался, негромко крякнул.
— Жены нет... умерла.
Брови Лидии Николаевны испуганно взлетели.
— Простите, пожалуйста! — Ее большие карие глаза смотрели виновато и огорченно. — Не знала я...
И, стараясь загладить невольную неловкость, причинившую человеку боль, грустно покачала головой.
— У меня тоже такая история — муж погиб...
Легкий укол, вызванный неосторожным вопросом библиотекарши, сменился у Бухалова внятным чувством сожаления.
— Тоже... болел?
— Нет. — Приходько, опустив голову, машинально чертила что-то карандашом. — Погиб под Киевом, во время одной операции. Он офицер милиции был...
Общность судеб сближает. Между Бухаловым и молодой женщиной протянулись незримые нити взаимного сочувствия и доверия; еще не зная друг друга, они уже не были и совершенно чужими людьми. Так бывает в жизни: иногда можно прожить с человеком рядом многие годы, и он останется далеким; другой же, каким-то движением или словом приоткрывший на миг свою душу, — становится близким за одно мгновение. Потом могут пройти годы, можно никогда больше не встретиться с этим человеком, но хорошее, светлое чувство общности надолго, если не навсегда, останется в памяти. Нечто подобное и произошло сейчас между Бухаловым и Приходько — для обоих незаметно и неосознанно, лишенное какой-либо интимности, но оттого не менее искреннее и значительное. Оно, это внезапно возникшее чувство, несколько дольше удерживало Бухалова, смущенно вертевшего соломенную шляпу, у стола библиотекарши, заставляло слегка удивленную Лидию Николаевну спрашивать этого высокого сутулого человека и в свою очередь говорить о таких вещах, о каких обычно легче думается наедине.
— Трудно к этому привыкнуть, правда?
— Да... нелегко.
— А у вас сын большой?
— Девять лет.
— А у меня дочь — шесть лет. С кем же вы его оставляете?
— Один. Он у меня парень самостоятельный! — По тонким губам Бухалова пробежала мягкая улыбка. — Иногда сестра заходит.
— Мне легче, — посочувствовала Приходько. — У меня мама — с бабушкой весь день.
— Вы украинка?
— Нет, — улыбнулась Лидия Николаевна. — Муж украинец был. А что — разве заметно?
— Говор у вас мягкий, с пид Полтавы так говорят.
— Привычка, долго на Украине жила. А как похоронила — переехала к маме...
Улыбка в карих глазах женщины погасла, по ее чистому симпатичному лицу прошло легкое облачко да так и застыло каким-то неуловимым выражением недоумения и горечи.
Бухалов, чутко уловивший перемену в ее настроении, взял со стола журналы, торопливо попрощался.
— Заходите.
— Спасибо.
Чувствуя на себе задумчивый взгляд, Бухалов вышел, сутулясь больше обычного, с легкой досадой подумал, что новый серый костюм излишне просторен и сидит мешковато. Вообще, хотя капитану по роду своей службы надевать штатское приходилось нередко, в форме он всегда чувствовал себя увереннее и проще — привычка, приобретенная за двенадцать лет работы в милиции. В форме он даже сутулился меньше: сама строго пригнанная одежда выпрямляет и сдерживает. Не то что этот пиджак: застегнул — жарко, расстегнул — длинные полы разлетаются надвое, словно хвастают: смотрите, мол, какая под нами дорогая шелковая рубаха!..
На улице было очень тепло. Шли те самые изумительные августовские дни, солнечные и тихие, когда еще ярка зелень деревьев, но в ней уже нет-нет да и мелькнет, бесшумно опускаясь на землю, лимонный лист клена; когда в девственной голубизне воздуха, словно первая седина, серебряно вспыхивает на солнце невесомая паутинка...
Бухалов шел медленно, одновременно и любуясь этой предвечерней августовской благодатью, и прислушиваясь к тому светлому и грустному чувству, которое навеял на него разговор в библиотеке. Пожалуй, впервые за последние годы он не торопился домой; хотя Бухалов и девятилетний Генка великолепно находили общий язык, отлично понимали друг друга, платя взаимной привязанностью, — бывали минуты, когда взрослому хотелось побыть со своими мыслями наедине.
Давно, очень давно никто не говорил с Бухаловым так просто и дружественно, как эта библиотекарша, чем-то напомнившая ему покойную жену. С товарищами по работе не столько замкнутый, сколько стеснительный и деликатный, Бухалов своими очень личными настроениями не делился, да и не умеют мужчины говорить на такие темы. Единственная женщина, имевшая доступ в его дом, — сестра Паша была старше его и, озабоченная своими семейными делами, житейскими неполадками и мелочами, в редкие приходы успевала только кое-что подштопать да починить. Надкусывая нитку, она по-бабьи жалостливо вздыхала, глядя на брата, принималась уговаривать: жениться надо!.. Иногда Бухалов и сам думал о том, что плохо это — в тридцать шесть лет оставаться одиноким. Но те же тридцать шесть лет, стоило на минуту задуматься, оборачивались необычайной сложностью: это в его-то годы обзаводиться какими-то знакомствами, еще чего доброго бегать на свидания?! Подумав так, Бухалов каждый раз еще решительнее гнал прочь всякую мысль о попытке второй раз устроить свою личную судьбу.
Конечно, горькими шутками о комизме свиданий в его годы Бухалов обманывал себя. Причины, по которым он не разрешал себе никаких знакомств, были проще и значительнее. Прежде всего — Генка. Как отнесся бы сын к появлению новой матери, не ранит ли это его маленькое великодушное сердчишко, и так уже однажды подвергшееся недетскому испытанию? Ответов на такие вопросы не было, эксперименты тут недопустимы. И второе, не менее сложное, тонкое и болезненное: а вдруг ошибешься, а вдруг и нет на свете второй такой, какой была его Ася?..
Генка, загорелый, как цыганенок, в одних трусишках, встретил отца упреком:
— Опаздываешь, пап. Ждал, ждал, даже есть перехотелось!
В последнее время Бухалов заметил у сына новую черточку: Генка не мчался, как раньше, встречать его в дверях или на лестнице, если видел из окна, а оставался сидеть на месте — полный нетерпения и радости, но сдержанный. Рос, должно быть, сын.
— Раздевайся, пап, скорей! — Генка, еще секунду назад сидевший с книгой, как пружинка, вскочил, сдернул со стола газету. — Вот у нас что!
На столе стояла тарелка с неочищенной селедкой и блюдо, доверху наполненное нарезанными помидорами.
— Да куда столько? — удивился Бухалов.
— Съедим! — успокоил сын, вывертывая стриженую голову из-под руки отца. — Я съем. Больше ничего сегодня нет.
Последний год все кулинарные обязанности Генка решительно взял на себя, и поэтому чаще всего отец с сыном ели кефир, колбасу с помидорами или яичницу. Глазунья привлекала Генку не столько даже вкусом, сколько быстротой приготовления. Ужин заканчивался чаем с батонами. Скромное, часто повторяющееся меню вполне устраивало обоих. Раза два, правда, Генка пытался варить каши, но с этим получалось хуже: то сбегало молоко, противно чадившее на плитке, то пригорала крупа. Обедали оба в столовой управления. Иногда по выходным Бухалов отправлялся с Генкой на пироги к сестре, но быстро там уставал: у Паши было шестеро детей, и с утра до вечера в доме у нее стоял веселый галдеж шестерых мал-мала меньше племянников, к возне которых незамедлительно подключался и Генка. Он чувствовал себя здесь своим человеком: когда отец уезжал в командировку, Генка на несколько дней перебирался к тетке.
- Хозяйка гостиницы - Ирина Грекова - Проза
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Персонал от А до Я. Подбор, мотивация и удержание высокоэффективных сотрудников - Андрей Парабеллум - Управление, подбор персонала
- Это ктой-та к нам приехал - Лидия Раевская - Юмористическая проза
- На окраине города - Владимир Рублев - Советская классическая проза