В омут с головой - Марина Ефремова
- Дата:19.09.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Название: В омут с головой
- Автор: Марина Ефремова
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Забавная у тебя бабушка, — сказал Алешка, глядя ей вслед.
— Очень. Она пятьдесят лет в школе отработала, жизнь прожила, а состариться так и не успела. Тетради, уроки, линейки, сборы металлолома, родительские собрания… не до старости было. Ей и сейчас кажется, что ей семнадцать и она все еще пионервожатая. К Надежде Павловне побежала, опекает старушку. Знаешь, как раньше были тимуровцы, вот и бабуля у меня тимуровка. Ходит к ней помыть полы, постирать, сготовить, прибраться. А эта Надежда Павловна старше моей бабуленции всего на три года. Представляешь?
— Молодец, — искренне восхитился Алешка.
— Да, молодец, — подтвердила Лина.
Неловкость между ними исчезла, Лина посмотрела на Алешку, улыбнулась и сказала:
— Пойдем, чаем напою.
— Пойдем, а то так есть хочется, что переночевать негде.
Они вошли в дом. Поднимаясь по ступенькам крыльца, Лина слегка пошатнулась, неловко оперлась на Алешку. Он удержал ее за плечи, потом мягко, но настойчиво прижал к себе, потерся подбородком о ее макушку и тихо сказал:
— Я люблю тебя.
Она высвободилась из его рук и, ничего не ответив, пошла в дом, сняла на пороге туфли, повернулась к Алешке и сказала, показывая на дверь:
— Располагайся, я сейчас. — И тут же исчезла за другой дверью.
Алешка вошел в гостиную, комнату, посреди которой стоял круглый стол, покрытый зеленой скатертью с длинной бахромой до пола. Над столом висел огромных размеров оранжевый абажур. Лет пятьдесят назад такие были в каждом доме, создавая в комнатах необычайный уют. Алешка постоял посредине гостиной, заглянул под абажур, качнул его — вся комната закачалась вместе с ним, загадочные тени задвигались по стенам, мебели, полу. Что-то подобное Алешке уже приходилось видеть в детстве, кажется, в кукольном театре. Такие видения завораживали, рождали в душе сказку, верилось в чудеса и хотелось совершать геройские поступки.
В комнату вошла Лина, неся в руках поднос с чашками, большой тарелкой с пирогами и маленькой розеткой с вареньем.
— Ты какое варенье любишь? — спросила она, ставя поднос на журнальный столик, в стороне от обеденного стола.
— Сладкое.
— Я положила клубничное, ты как к нему относишься?
— Положительно. Лина, а вы в лото играете?
— Играем, а почему ты спросил?
— Мне показалось, что за таким столом и под таким абажуром непременно нужно играть в лото. — Потом, немного подумав, добавил: — Или в карты.
— И в лото, и в карты, и в домино. Когда у бабушки собираются друзья, они играют во все, даже в фанты.
— В фанты? Это — «что сделать этому фанту?» — Произнося эти слова, Алешка взял в руку чайную ложечку, поднял ее вверх, второй рукой прикрыл глаза. — «Этому фанту поцеловать Лину», наверное, часто звучит такое?
— Нет, не часто. Я стараюсь в бабушкиных тусовках не участвовать, сбегаю под разными предлогами. Хотя она любит представлять меня своим гостям, говорит: «Это моя Алена, она сыщик». А старики смеются и повторяют одну и ту же шутку: «Найдите, пожалуйста, мою молодость».
— Весело у вас. А мы живем скучно. У нас всегда какие-то важные гости, они не дружат между собой, они — «имеют знакомства».
— Но ты, кажется, семейным праздникам предпочитаешь общество своих друзей?
— Ты имеешь в виду нашу «банду»? Я не предпочитаю, у меня просто нет выбора. Либо дома с их родителями, либо вне дома с детьми. Про нас говорят: золотая молодежь. Только это все фуфло. Просто у нас есть деньги, а у родителей связи. Мы не дружим, мы просто тратим вместе деньги.
— Не свои.
— Да, не свои. Но какая разница? Знаешь, я в последнее время понял, что деньги — любые, свои, не свои — сами по себе радости не приносят. И смысл не в том, чтобы иметь много денег — украсть, заработать, получить наследство, а потом их тратить на удовольствия для себя любимого. Нет. Смысл жизни совсем в другом.
Лина сняла со стола зеленую скатерть, свернула ее, разложила салфетки, расставила посуду и, усевшись за стол, пристально посмотрела на Алешку, спросила:
— И в чем же, по-твоему, смысл жизни?
— Не скажу.
— Лихо! Рассуждал, рассуждал, а как до дела, так в кусты. Ох, да ладно, садись тогда чай пить.
Алешка отодвинул стул, приготовился сесть, и тут зазвонил телефон. Лина вскочила и побежала к телефону, а Алешка так и остался стоять.
— Да, бабушка, что случилось? Ты справишься сама или мне тоже прийти? Хорошо. Ладно. Не знаю, подожди, спрошу. Бабушка спрашивает, ты останешься у нас ночевать или пойдешь домой?
Алешку смутил такой вопрос: он не знал, что ответить, и неопределенно крутил головой. Лина истолковала это по-своему:
— Останется, хорошо. — Она положила трубку и, повернувшись к Алешке, сказала: — Надежде Павловне стало плохо, бабушка останется у нее на ночь. Ты можешь ночевать на веранде. Я постелю тебе там на диване.
Алешка стоял, глупо улыбаясь, ему показалось, что какой-то добрый волшебник, читая его мысли, исполняет его желания. Он вдруг почувствовал необычайную свободу, будто ему разрешили делать то, что всегда запрещалось. Он не стал садиться за стол, подошел к Лине, неловко, негнущимися руками обнял ее. Потом, преодолев робость, обнял ее сильнее. Она не противилась, но и не отвечала нежностью: просто стояла, опустив руки и низко наклонив голову. Двумя руками он поднял за подбородок ее лицо, несколько секунд разглядывал его, потом поцеловал в губы, сначала робко, несмело, слегка прикасаясь своими губами к ее, потом поцелуй стал страстным. Он взял ее на руки и понес к дивану. Она робко обняла его за шею и положила голову на плечо. Он бережно опустил ее на диван и сам опустился рядом на колени, целуя ее губы, глаза, шею; спускаясь все ниже и ниже, он расстегивал пуговицы на ее одежде, пьянел от аромата ее кожи, наслаждаясь ее упругостью. Он плохо контролировал себя, но отчетливо ощущал только одно желание — он хотел эту женщину, и все. И не существовало на земле силы, способной остановить его в эту минуту. Его подстегивало желание Лины, он ощущал его. Она была готова отдаться своим желаниям, но отчего-то противилась им. Алешка объяснял это ее замкнутостью и строгостью и не давал перевести дыхание, продолжая настойчиво ласкать ее. У Лины лишь хватало сил, чтобы тихо повторять шепотом:
— Алеша, остановись, не надо. Пожа…
Алешка пытался расстегнуть ее джинсы, не слушая ее, он проклинал того, кто ввел эту моду для женщин — носить джинсы. Наверняка их придумали феминистки, чтобы мужчинам труднее было…
Лина из последних сил, закрывая тело руками, старалась воспротивиться его желанию, но он будто не замечал ее слабого сопротивления, продолжал и продолжал раздевать ее. Наконец ему удалось стащить с нее брюки… это было так грубо, неэстетично. Лина прикрыла ладошками лицо, и Алешка расценил этот жест как показатель излишней скромности девушки. Теперь ему ничего не мешало целовать ее всю, целиком. Этому занятию он и предался со всем пылом своей неистовой страсти.
Целуя Лину, он не пропускал ни одного сантиметра на ее хрупком теле, шее, груди, животе, ногах… В какой-то момент, внезапно отпрянув, он стал присматриваться к ее бедрам и наконец увидел то, что всегда так скрывала Лина, чего стеснялась всю свою жизнь, предпочитая брюки и длинные юбки. Обе ее ноги, от паха до щиколотки, были покрыты послеоперационными рубцами разной длины, ширины и формы. Это зрелище подействовало отрезвляюще. Сонм мыслей пронесся в его голове в одну секунду; он оторопело глядел на ее ноги и бережно трогал пальцами шрамы. Он понял Лину, понял ее состояние. Остановился на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы прийти в себя: она схватила свои джинсы и выбежала из комнаты.
Алешка поднялся с колен. Чувство полной безысходности охватило его. Он сел на диван, обхватив голову руками, облокотился ими о колени, ругая себя последними словами и ощущая, что все кончено. Он обидел ее, она никогда не простит его, не сможет. Неловкими своими действиями он только укрепил самые страшные ее страхи.
Он поднялся, прикусив нижнюю губу, покачал головой, ладонью обтер лицо, как бы сметая невидимую паутину. Подошел к столу, залпом выпил уже остывшую чашку чая и направился к выходу. В коридоре неопределенно потоптался на месте и громко сказал:
— Я пойду, уже поздно.
Открылась дверь комнаты, в проеме показалась Лина. У нее были слегка встревоженные глаза. Она прижимала руки к груди. На ней был коротенький домашний халатик. Она опустила глаза и тихо проговорила:
— Как ты доберешься? Поздно и далеко.
Он подошел к ней и, не глядя на нее, сказал:
— Ничего, доберусь как-нибудь.
Наконец он решился посмотреть на Лину, но она стояла, опустив глаза. Тогда он обнял ее, притянул голову к своей груди и прошептал:
— Прости меня, я не хотел.
— Ничего, — сказала она, поднимая на него глаза, и спросила: — Очень страшно?
- Пушкин в Михайловском - Иван Новиков - Историческая проза
- Фалунские рудники - Эрнст Гофман - Классическая проза
- Одесский телефон - Михаил Жванецкий - Прочий юмор
- Разговор дороже денег. Как блогинг меняет общение бизнеса и потребителей - Шел Израел - О бизнесе популярно
- Тихий омут - Анатолий Галкин - Криминальный детектив