Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва - Эдуард Анатольевич Хруцкий
- Дата:11.09.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Название: Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва
- Автор: Эдуард Анатольевич Хруцкий
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А Хоттабыч тоже в вашей артели был?
– Нет. Он рукастый. Из домоуправления слесаря не дозовешься, а он пожалуйста. Ему люди платят.
– Подвел он меня.
– Как так? – Доктор начал пьянеть, лицо его побордовело, речь замедлилась.
– Обещал достать плитку керамическую, узорную. Мне она зачем? Я ее для человека доставал. Нужного. Он мне работу дает.
– Вот падла. Трепач паршивый. Ты слышишь, Сережа, такого человека подвел.
– Видел я у него эту плитку, – сказал Лю-Лю-Сережа, – видел. Он, видать, с нее и загулял. Ты вот что, Вадим, поезжай на Пушкинскую, в бар. Он, когда при деньгах, там гуляет с дружками. Он же жил там. Спроси Батона или Тараса, он с ними…
Лю-Лю-Сережа не успел договорить. Раздвинулись кусты акации, и появился лейтенант Гусельщиков.
– Так, граждане Бондаренко и Крайнев, вы.
И тут он увидел Орлова и замолк. Удивление и гнев отразились на румяном лице лейтенанта. Он осуждающе покрутил головой и ушел.
– Явление участкового тунеядцам, картина неизвестного художника, – сказал Доктор, – чего это он, а?
– Не знаю, – сказал Лю-Лю, – видать, застыдился, что отдых наш нарушил.
– Смешно, – Доктор взял бутылку с портвейном, – а у тебя осталось, Вадик. Не возражаешь? – Он разлил остатки вина по стаканам.
Вестибюль Союза кинематографистов был прохладен и пуст. Только у журнального киоска толпилось несколько человек. Калугин часто заезжал сюда. Здесь можно было приобрести книги издательства «Искусство». Особенно он любил мемуары. Воспоминания старых режиссеров, операторов, сценаристов о давно снятых фильмах, об актерах, чьи имена незаслуженно забыли. Но такой уж мир – кинематограф. Он живет сегодняшним днем. После школы Калугин поступал в Институт кинематографии. Он хотел стать режиссером. В мальчишеских грезах он видел необыкновенные конструкции декораций будущего фильма. Рисовал их. Врожденные скованность, застенчивость не позволили ему разыграть этюд. Набиравший курс известный режиссер обнял его за плечи, отвел в угол комнаты и сказал:
– Приходите на следующий год, только снимите с себя обручи страха и стеснения. Наша профессия предполагает внутреннюю свободу, без нее нет режиссера.
Калугин вышел из института, пошел на ВДНХ и долго сидел на лавочке. Он точно знал, что обручи ему с себя не снять.
Он рос в скучном и чопорном доме и с малолетства стал рабом условностей, впитал в себя определенные понятия о приличиях. Отец, занимавший высокий пост, дома практически не бывал, и всем руководила мать.
Откуда, из какой провинциальной тьмы она вынесла свое ханжество и невежество, прикрытое фразами о непогрешимости старших, Калугин не знал, но жизнь она ему испортила.
Игорь не стал поступать в институт на следующий год. Там, на ВДНХ, он понял, что сейчас нужно вырваться из дома, от материнских нравоучений, из обставленных дорогой мебелью комнат, из дачного поселка, при въезде в который висел «кирпич».
Он пошел в военкомат и попросил забрать его в армию. Три года Калугин прослужил на границе с Ираном. Получил пограничные знаки и медаль «За отличие в охране государственной границы». Вернувшись домой, устроился работать в Останкинский музей, потом поступил на искусствоведческий факультет МГУ. Через два года женился на однокурснице Нине и ушел из дома от надоевших нравоучений матери.
После окончания университета Игорь Калугин опять вернулся в Останкинский музей, но проработал в нем всего полгода. Его вызвали в горком комсомола и предложили пойти на работу в милицию. Ему так и сказали: «Изучать искусство – прекрасно. Но сегодня его нужно и охранять». Он согласился. Окончил школу подготовки в Риге и стал оперуполномоченным Московского уголовного розыска. Шли годы. Он получал новые звания, из оперуполномоченного перекрестился в инспектора, но старая привязанность к кино с каждым годом становилась все крепче и крепче. Игорь выписывал киножурналы, покупал книги. Девочки в киоске его знали и оставляли новинки. Им нравился вежливый киновед, тем более что Калугин доставал им «Искатель», издание крайне дефицитное.
Когда он подошел к киоску, одна из продавщиц, Элла, поманила его рукой.
– Как вы давно не заходили, Игорь Владимирович, я уж думала, что вы нас совсем забыли. Я вам оставила Габриловича, «Вестерн. Эволюция жанра»…
– Карцевой?
– Да, и «Зарубежный кинодетектив».
– Спасибо вам, Эллочка. – Калугин положил на прилавок сверток. – А это вам «Искатели» и «Подвиг».
– Ой, вы меня просто спасли. Папа уезжает отдыхать и требует легкого чтения.
– Приключения, Эллочка, не всегда легкое чтение.
– Так уж говорят.
– И то верно, – Калугин взял аккуратно завернутые книги, – счастливо вам.
В нижнем подвальном этаже Дома кино расположились бильярдная, бар и кафе. Двери в бильярдную были закрыты, сквозь плотные шторы пробивалась узкая полоска света. Бар еще не открыли, а из дверей кафе доносились голоса.
Калугин понял, что приехал сюда напрасно. Он подошел к дверям кафе, заглянул. В полупустом зале сидело всего несколько человек. В углу он увидел Славского, одного. На столике перед ним стоял графинчик, несколько пустых салатниц и чашка с кофе. Художник поднял голову и насмешливо посмотрел на Калугина. Игорь подошел и сел на свободный стул.
– Не совсем вежливо, но делаю скидку на вашу работу. Коньяка хотите?
– Я за рулем.
– Значит, и вы боитесь ГАИ, как и мы, грешные.
– Значительно больше.
– А где же цеховая солидарность?
Калугин развел руками и достал сигарету. Славский чиркнул зажигалкой. Спокойно, без тени услужливости.
– Надеюсь, вы не из-за меня приехали сюда?
– Нет. Я ищу другого человека.
– Кого же, если не секрет?
Калугин помолчал, думая, сказать ему или нет.
– Я облегчу вашу задачу. Из тех, кем интересуется ваша фирма, здесь бывают только Шейкман, Буров, Лапинский и я. Правильно? – В светлых глазах Славского плясали веселые искры.
– Правильно. Я ищу Шейкмана.
– Лазарь завязал с этим. Давно. Он работает на «Мосфильме», ассистентом. Кончил курсы. Скоро станет вторым режиссером. Сейчас он в экспедиции.
– Я рад за него.
– Ой ли?
– Действительно рад.
– А за меня? – Славский достал сигарету. – За меня вы не рады? А то давайте порадуемся вместе.
– В вас говорит злость, Сергей. Не я был виноват в ваших неприятностях. Не я. Вы сами решили так жить.
– А что же я делал плохого? – В голосе Славского послышалась злость. – Что? Мне приносили вещи, я их реставрировал.
– Это были краденые вещи, и вы, как художник, прекрасно знали это.
– Предположим.
– А нечего предполагать, Сергей. Зачем? Вы вступили в конфликт с законом и понесли наказание.
– Теперь вы хотите пришить мне кражу Лимарева?
– Я ничего не хочу, но поставьте себя на мое место…
– Нет уж, увольте, – перебил Калугина Славский, – я ни на одну секунду не хочу быть на вашем месте.
– Так я продолжу. Исчезает Лимарев, а вы отвечаете
- Пролог в поучениях - Протоиерей (Гурьев) Виктор - Православие
- Под крышами Парижа (сборник) - Генри Миллер - Контркультура
- Деревянные дома, бани, печи и камины, гараж, теплица, изгороди, дачная мебель - Юрий Шухман - Хобби и ремесла
- "Фантастика 2023-179". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Рау Александр Сергеевич - Попаданцы
- Тишина - Юрий Васильевич Бондарев - Советская классическая проза