Охота на единорога - Юрий Енцов
- Дата:05.11.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Название: Охота на единорога
- Автор: Юрий Енцов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хотя эти русские воспитаны на реальности простой жизненной борьбы, и они больше доверяют последним, а не первым впечатлениям. Человеку такого склада свойственен скорее критический взгляд на вещи, нежели способность глубоко понимать происходящее или склонность к последовательным обобщениям.
— Дело не в том, что он русский, — сказал Серж. — Кстати, если вы скажете в России что Борис русский, там только улыбнуться. Любой человек, добившийся такого успеха, получает удовлетворение в процессе самоэксплуатации. У них есть потребность в практическом вознаграждении за усилия, которым можно насладиться сразу «здесь и сейчас». В лучшем случае человек, взяв на себя какую-то ответственность, будет неуклонно выполнять все свои обязательства. В худшем — пожертвует чем угодно ради своего чрезмерного тщеславия.
— А pire, — уточнил Марк, — конечно же, «в худшем».
— Probablement, — согласился Сергей. Но он был уверен, что Борис больше всего ценит в жизни то ощущение интеллектуального или духовного подъема, которое жизнь ему дает, для него характерно завершать начатые дела в соответствии с собственными, весьма специфическими, воззрениями. Сталкиваясь каждодневно с предъявляемыми к нему требованиями, он обеспечивает себе душевный комфорт, отказываясь принимать участие в тривиальных делах и наделяя все вокруг особым смыслом в соответствии со своим личным пониманием мира…
Часа через полтора-два самолет приземлился, пролетев над лондонской окраиной. На посадочной полосе их поджидал точно такой же черный лимузин с затемненными стеклами, что провожал в Париже.
— Не зря говорят, что одна из главных прелестей Лондона — это разнообразие, — сказал Борис. — Париж конечно прекрасный город, но внешне он такой серый по сравнению с Лондоном.
Городской пейзаж менялся, Лондон действительно то и дело оборачивался новой стороной. Они проехали по Чипсайду мимо Ковент-Гарден, через Хэймаркет.
На Пэлл-Мэлл лимузин остановился.
— Тут мы с вами на некоторое время расстанемся, — сказал Борис. — Марк, будь добр, проводи Сержа в клуб, там его ждет Абрамс.
— Да я разберусь, Борис, — отказался Серж. — Спасибо. Я тут на Джермин-стрит как-то раз покупал рубашку.
— Лучшую в мире? — переспросил Борис. — Ну, как угодно. Заходите в вон тот клуб. В случае чего телефон Абрамса у вас есть.
Сергей распрощался и вышел. Он поднялся по ступеням и сообщил привратнику к кому он пришел.
— Вас ждут, — ответил тот и провел Сержа в комнату.
— Как долетели? — спросил его по виду просто иссушенный джентльмен. Профессор Абрамс оказался и сам словно реликвия. На нем был толстый шерстяной пиджак, с пуловером и большим шарфом, он сидел в клетчатой шляпе.
— Прекрасно, — сказал Серж.
— Сразу признаюсь, что я не историк, я политолог. Бывший военный, ныне преподаю. С профессором Фон Це мы познакомились в время Второй мировой войны. С тех пор дружим. Вы с ним знакомы?
— Только заочно, по его научным работам, — деликатно ответил Серж.
— Мне хотелось сделать для него что-нибудь приятное, — сказал Абрамс, — и я принял участие в этом деле, хотя, откровенно сказать, все это не кажется мне слишком серьезным.
— Такого же мнения придерживается мой коллега Жуль Лаплас, — сказал Серж.
— А вы как думаете? — спросил Абрамс заинтересованным тоном.
— Я начал читать рукопись, — ответил Серж. — Она мне показалась интересной сама по себе, вне зависимости от того подлинник это или подделка.
— Как вам Борис? — спросил Абрамс.
— Он, несомненно человек инициативный, испытывает просто животную потребность сотрудничать с другими, — отозвался Серж. — Демократичный. Мне кажется, он способен вносить в жизнь новый стимул, расширять горизонты окружающих.
— Боюсь, на Южный Кенсингтон, где он живет много таких инициативных, — проворчал Абрамс. — Если говорить про «животную потребность» то он, мне кажется, способен настраивать людей друг против друга и направлять их на достижение никому не нужных целей.
— Для таких людей характерно действовать с наивным эгоцентризмом, — сказал Серж, — почти не замечая требований текущего момента и двигаясь по тому пути, который кажется наиболее многообещающим с точки зрения его собственных интересов. Поведение человека определяется инерцией, в постоянных попытках направить в иное русло или перестроить любую деятельность, которая совершается рядом.
— Ну да, «перестройка». Знаете что, — сказал Абрамс, — вы представляетесь мне джентльменом, я хочу вас пригласить к себе. Не слишком большая честь — посещение моей старой халупы. Это тут неподалеку.
Серж помог ему надеть поверх пиджака толстую куртку и они, не спеша, вышли на улицу. Аристократический район британской столицы Мэйфер располагался неподалеку.
— Майская ярмарка по-прежнему проводится? — попытался пошутить Серж.
— Ярмарки там проводились в средние века, — ответил Абрамс. — Я познакомился с Борисом, когда он пытался купить мой домик. Это невозможно, даже имея его деньги. Потому что он лет двести принадлежат нашей семье, но это еще пол беды. Соседи будут возражать, и выскочек туда не пускают.
Они шли мимо скромных домов XVIII века из потемневшего от времени кирпича с белой отделкой. Некоторые были в виде подковы, в которой располагался уютный зеленый сквер, отделенной от улицы чугунной оградой с запертой калиткой. Но всем можно было через прутья смотреть на посыпанные песком дорожки, скамейки и скульптуры.
На Голден-сквер стоял бронзовый Георг II, похожий на сердитого бульдога. Серж помнил, что раз в году, в «День площадей», калитки отпирали для публики.
Всюду были прикреплены видеокамеры, а неброские объявления сообщали, что за бросание предметов мимо урны — штраф 500 фунтов.
Они вошли в специальный подвальный дворик, куда вела чугунная лестница со скромной надписью: «для торговцев и прислуги». Игнорируя начищенный до блеска дверной молоток, Абрамс открыл дверь своим ключом.
— Мэри, у нас гости! — произнес он по-хозяйски. Вышла приятная женщина лет сорока. — Это моя племянница. Мы уже двадцать лет живем вместе. Боюсь, что в случае чего Борису придется торговаться насчет дома уже с нею.
Женщина поцеловала Абрамса, протянула как для поцелуя руку Сержу, тот склонился к ее небольшой сухощавой руке, не касаясь ее губами.
— Добрый день, я думал, что наша прогулка продолжится до самой Пикадилли, — сказал он.
— Мэри, угостишь нашего гостя чаем? — спросил Абрамс. — Может вы хотели бы позавтракать?
— Я бы не отказался от бутерброда, в самолете давали только шампанское, — признался Серж. Они прошли в кабинет. Абрамс протянул Скергею несколько фотографий, на которых он был запечатлен с каким-то азиатом в разные годы: пожелтевшая фотография, где он в потертых шортах и военном кепи. В парадной форме. В белом берете ветерана.
— Какие у вас планы? — спросил Абрамс. — Когда вы сможете вылететь?
— Ну, сначала нужно договориться с принимающей стороной, — ответил Серж. — Предупредить, что я прилетаю. Мне вообще дадут визу?
— Можете звонить, только мой вам совет, не говорите о настоящей цели вашего визита, — сказал Абрамс. — И лучше позвонить в наше посольство, это надежнее, я этим займусь.
Вошла Мэри, катя на подносе чайник с чашками, а так же кое-что покушать:
— Пирог с говядиной и почками, кипперсы и стилтонский сыр, — сказала она.
— Из магазина «Фортнум и Мэйсон»? — спросил Серж с улыбкой.
— Да, кажется, он именно так называется, — ответила Мэри.
Глава 7
Все, казавшееся таким важным, требующим постоянного вмешательства и контроля, отошло на второй план. Асман стал большую часть времени проводить либо в шатре с Лейлой, либо — думая о ней. Но при этом, продолжая про себя отмечать, что вокруг него ничего не изменилось, успех продолжал сопутствовать калистанскому воинству. Король знал, что такое успех, потому, что успел познакомиться с его противоположностью. И счастье и неудачу он осязал: успех освежал атмосферу, наполняя значением, воздействуя на каждый атом, все делалось светящимся, сияющим, звенящим. Неудача была тусклого свойства, от нее першило в горле.
Его придорожная находка казалась ему главным успехом.
Она оказалась тринадцатилетней девочкой, дочерью богатого крестьянина Али, десять сыновей которого вольно или подневольно, но воевали на стороне Исмаил-Шаха, а сам Али был убит солдатами Асмана; его жена — мать Лейлы толи растерзана солдатами, толи пряталась вместе со второй женой своего мужа. А сама Лейла около недели безвылазно просидела в сухой глиняной яме, выкопанной под домом. Она была там вместе со своей бабкой; та медленно умирала, путано шепча молитвы. В последний день старуха впала в беспамятство и в бреду послала Лейлу за водой — обычным своим ворчливым тоном, которым она разговаривала с внучкой до того, как они обе оказались в яме. Несмотря на явное старческое полоумие, бабка никуда не отпускала от себя девочку, помня про войну и воинов наверху. Но в предсмертном забытьи, видно, запамятовалась. А послушная Лейла тотчас побежала за водой.
- La guinguette à deux sous - Simenon - Полицейский детектив
- Le chien jaune - Simenon - Полицейский детектив
- Охота на единорога - Сергей Казменко - Научная Фантастика
- Дежавю - Лора Кейли - Детектив / Триллер
- Отряд особого назначения - Макар Бабиков - О войне