Завтра в России - Эдуард Тополь
- Дата:13.11.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Политический детектив
- Название: Завтра в России
- Автор: Эдуард Тополь
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня уже нет боев в Афганистане, но из-за этих евреев, выселенных в Сибирь, из-за этой экономической блокады мирового сионизма и постоянной бузы в так называемых «братских» странах, «в воздухе пахнет грозой». И теперь он, Стасов, отвечает за тех андрюх, алешек и иванов, которые сядут в принятые им танки, чтобы ходовая часть танка не подвела и тогда, когда уже станут бессильны все эти импортные компьютеры, когда только гусеницы танка смогут спасти ребятам жизнь – в Польше, Венгрии или Израиле… С этим новым танком было все в порядке, кроме одного – при переключении скорости слышался посторонний шорох в коробке передач. Черт его знает, что это значит. Может, сборщик уронил в коробку передач табак или сигарету или еще какую-нибудь мелочь. Но для Стасова именно такие ситуации были самыми неприятными: сейчас Степан Зарудный, дежурный мастер по сборке, начнет кричать, что, мол, «опять ты цепляешься!», «где этот шорох, никакого шороха не слышу!» и тому подобное. Конечно, если нормы сборки танков все повышают и повышают, давя этим на зарплату работяг, то кому же охота из-за какого-то шороха терять два часа – поднимать танк на подъемник и разбирать закрытый многотонной броней передок, чтобы добраться до коробки передач. А потом, разобрав эту коробку, увидеть, что ничего там, может, страшного и нет, пыль попала на диски, само притрется…
Но пыль это или не пыль – сейчас не угадаешь, а вот если заклинит в атаке передачу, этот шорох может стоить жизни всему экипажу танка. И уже заранее настраивая себя не уступать горластому Степану Зарудному, Стасов, сбросив обороты двигателя, вывел танк с танкодрома и покатил к цеху. Сквозь смотровую щель он увидел толпу, человек эдак семьдесят рабочих, сгрудившихся в курилке перед цехом сборки. Опять митингуют! Значит, действительно с 1 февраля им нормы выработки повышают. Но что толку в этих митингах-говорильнях? С тех пор как новое правительство отменило все, что ввел Горячев: семейное предпринимательство, кооперативное фермерство, заводское самоуправление и т. д., людям осталось одно – митинговать по любому поводу. Так нервнобольной, позволив надеть на себя смирительную рубашку, орет и требует, чтобы санитары все же разговаривали с ним на «вы»!..
Странно, почему они вдруг стали расходиться? То стояли митинговали, сварщик Анатолий Гусько, тоже «афганец», инвалид, на всю курилку руками размахивал, а как увидели стасовский танк – боком, боком, кто – в цех, а кто – в теплую курилку…
Недоумевая, не затевают ли ребята чего против них, контролеров, – но, черт возьми, не могут же контролеры выпускать с завода некачественные танки, это не обувь, которую можно оформить вторым или третьим сортом, – Стасов въехал в открытые ворота цеха, заглушил двигатель, выбрался через башенный люк из танка и спрыгнул на цементный пол цеха, снял с головы шлемофон. И как-то странным ему показалось, что никто из работяг на конвейере не повернулся в его сторону, не взглянул даже. Обычно вся бригада бросает работу и ждет, что контролер скажет, много ли дефектов и насколько они серьезны, нельзя ли просто отпаяться от контролера, глоткой взять или всем вместе поднять контролера на смех. Со Стасовым эти номера у них редко проходят, но сейчас именно такой случай – при словах «шорох в коробке передач» полбригады начнет хохотать… Но почему же никто не глядит на него, даже горластый Степан Зарудный стоит на конвейере спиной к Стасову, работает, словно не видит, что рядом с ним танк остановился…
– Эй, мечтатель! – крикнул ему Стасов.
Степан медленно, словно бы вынужденно, повернулся. Это был высокий сорокапятилетний мужик, жилистый, с длинной шеей, крупным кадыком и большими прокуренными зубами. Хотя Зарудный был круглый и стопроцентный русак, над «казбечиной», постоянно прикушенной его крупными зубами, нависал огромный нос, какие рисуют только в газетных карикатурах на израильских сионистов. А над этим «рубильником» сияли совершено неожиданные на таком лице голубые глаза, настолько голубые, что просто смерть бабам. При таких глазах, пепельном чубе, мощной глотке, звании майора в отставке и почти баскетбольном росте Степан Зарудный был еще и мастером своего дела как по сборке танков, так и по части баб, а потому – жутким нахалом, матерщинником и горлохватом. Поэтому назвать его «мечтателем» было все равно, что назвать скунса фиалкой.
Но, как ни странно, никто не отреагировал на шутку Стасова, а горластый Степан, отводя глаза, сказал кротко:
– Слушаю, Андрюша…
– Ты чё это? – изумился Стасов. – Вежливый! Заболел, что ли, от китового мяса? – И он оглянулся, ожидая если не смеха, то хотя бы смешка рабочих на конвейере. Отвратительно-сладкое китовое мясо, которым недавно заменили в рабочих столовых свинину и говядину, стало теперь шутливым оправданием всего – от снижения производительности труда до потери потенции.
Однако и этой шутке никто не улыбнулся, а несколько рабочих, повернувшихся было к Стасову вполоборота, тут же отвели глаза и усердно принялись за свою работу.
– Вот ударники! – усмехнулся Стасов и кивнул Степану на танк. – Шорох в коробке передач.
– Хорошо, Андрюша. Оставь, мы посмотрим…
Даже если бы Степан запустил в него сверху гаечным ключом, Стасов не оторопел бы так, как от этой кротости горластого Степана. Недоверчиво переводя взгляд со Степана на рабочих – да что с ними сегодня? или разыгрывают? – Стасов топтался на месте, не зная, садиться ли ему в следующий танк или еще раз объяснить Степану про шорох в коробке передач…
И в этот момент громкий, надрывающий душу женский крик расколол монотонный рабочий гул цеха.
– Андре-е-ей!!!
Стасов резко повернулся. Это был голос его жены Иры, но так – ТАК?! – она не кричала даже при родах.
– Андре-е-ей!!! – Она бежала к нему из боковой двери цеха, бежала вдоль конвейера, на котором стояли работяги в серых спецовках – мужчины и женщины, и все они смотрели теперь на нее, бросив работу.
– Андрей!..
«Наташа!» – это было первой и единственной мыслью Стасова, пока он смотрел на жену, бегущую к нему в одном платье и в домашних тапочках. Именно потому, что ТАК кричать Ира могла только из-за дочки, ноги у Стасова сразу стали ватными, и он не бросился навстречу Ире, а стоял и – молясь, молясь, чтобы он ошибся! – думал только одно:
«Нет! Нет! Только не Наташка!..»
– Убили! Наташу убили! – Ира рухнула к нему на грудь и забилась в истерике.
– Кто убил? Где? – сухими губами и помертвевшим голосом спросил Стасов, все еще думая, что жена, конечно, преувеличивает.
– Милиция! Убили и забрали в девятнадцатое отделение! И не отдают! Даже не показывают! У-у-у-у!.. – выкрикивала Ирина, рыдая и подвывая.
– Подожди, не вой! – с досадой сказал Стасов жене, чувствуя даже неловкость за такую сцену на глазах у всего цеха. – Что значит «убили»? Ну, забрали в милицию…
– Убили, я тебе говорю!!! – крикнула ему в отчаянии Ирина.
Степан Зарудный спрыгнул с конвейера и сказал негромко:
– Это правда, Андрей. Они ее убили. Гусько, поди сюда! – позвал он парня, который только что на сходке у цеховой курилки что-то взахлеб рассказывал толпе митинговавших рабочих. – Расскажи…
– А чё рассказывать? – удрученно сказал Анатолий Гусько, отбрасывая с лица козырек-«намордник» маски сварщика и переступив со своей живой правой ноги на левую, протезную. – Мент толкнул ее, а она головой о стенку…
Глядя на Гусько, но думая уже о чем-то своем, Стасов негромко спросил у жены:
– Где она?
– Я же говорю: в девятнадцатом. Но они меня не впустили даже!..
Стасов разом отстранил от себя жену, как отодвинул. Одним прыжком запрыгнул на высокую гусеницу танка и в следующее мгновение уже исчез в башне. И, практически без промедления, танк взревел двигателем, задним ходом рванул из цеха, вылетел во двор, резко затормозил одной гусеницей, разворачиваясь на ходу, и, выбросив через выхлопные горловины облака копоти, на предельной скорости помчался к заводской проходной, к ее стальным воротам. Это произошло так быстро, что никто не успел ни крикнуть, ни рвануться следом. Даже вахтер, от безделья игравший у ворот с собакой, не успел среагировать – не только не преградил дорогу танку, но и сам не отпрянул в сторону. Танк, на ходу разворачивая свою пушку назад, пронесся в миллиметре от лица вахтера, собака чудом выскочила из-под гусениц, а танк всем своим сорокатонным весом с ходу саданул в стальные ворота проходной, вышиб их, несколько метров проволок их на себе, но сбросил на крутом повороте и понесся дальше по улицам.
– Эй, куда?! – запоздало заорал вахтер, зачем-то дал из автомата очередь в воздух и побежал в свою будку звонить по телефону и поднимать тревогу. Но Стасов, конечно, не видел всего этого. Его руки вмертвую сжимали рычаги управления, нога выжимала педаль газа на максимум, а глаза видели только дорогу – обледенелую мостовую, шарахающиеся в стороны машины с испуганно орущими водителями, изумленно застывших на тротуаре пешеходов… детей – девочку, замершую на перекрестке… еще одну девочку со школьным ранцем за спиной… и еще одну – с детскими санками и куклой в них…
- Мастер и Маргарита - Михаил Булгаков - Классическая проза
- Сила предсказания - Елена Веснина - Современные любовные романы
- Игра в кино (сборник) - Эдуард Тополь - Современная проза
- М. А. Булгаков. Сборник - Булгаков Михаил Александрович - Прочее
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив