Месть в конверте - Фридрих Незнанский
- Дата:23.11.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Полицейский детектив
- Название: Месть в конверте
- Автор: Фридрих Незнанский
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, но чтоб без шуточек. Я держу руку на кнопке! Одно лишнее движение — и взрываю всех к гребаной матери! Помните.
— Не волнуйся, все будет честно. Я подойду к двери и постучу три раза. Ну? До встречи!
— Жду вас.
Турецкий дал отбой.
— Ну что, ребята, с Богом! Обниматься не будем, чай, пока не похороны.
Грязнов стал еще серее лицом.
— Ладно, Сашок, ни пуха. Соколов, готов?
— Одну секунду. Извините.
Соколов зашел Турецкому в тыл и прикрепил что-то крохотное сзади на его пиджак.
— Вот теперь готов.
— Это жучок? Как я не подумал? Молодец.
— Возьмите, Вячеслав Иванович. — Соколов протянул Грязнову миниатюрный приемник. — Теперь вы услышите все, что происходит в холле.
— Ну? Готовы?
— Да.
— Пошли!
Глава двадцать третья
Надрывно взвыла сирена, завизжали покрышки, и машина «скорой помощи» на большой скорости отъехала от оцепленного здания музея. Минутой раньше Грязнов спросил врача, молодого, но уже удрученного жизнью, с ранней лысиной:
— Ну что с ней?
Когда доктор поглядел на него, Вячеслав заметил, что у него красные, как у зайца, воспаленные бессонницей глаза.
— Рана сама по себе нестрашная. Сквозная в плечо. То, что она без сознания, — это просто обморок. Дамочка гиперэмоциональная, судя по всему. А вот крови потеряла много.
— Но она выживет?
— Вы же знаете, гарантии никто не дает. Но шансы довольно крепкие.
Впервые за это долгое утро Слава Грязнов почувствовал нечто вроде облегчения. Но в ту же секунду вспомнил про Сашку, про старинного друга Турецкого, оставшегося один на один с террористом, вооруженным смертоносным тротилом. И вдруг с такой убийственной остротой ощутил собственную беспомощность, что едва не зарычал, словно от боли. От него сейчас ничего уже не зависело: он даже не мог переговариваться по рации с группой захвата, ведь они в эту минуту уже, возможно, лежали, притаившись, на главной лестнице, не дыша, не шевелясь, не привлекая к себе внимание преступника. Грязнов не знал, где они, но предполагал, что уже вышли на условленную позицию.
Теперь оставалось выжидать, а это было труднее всего. Нет, разумеется, его не волновало, кому достанутся лавры, кто будет считаться руководителем операции — он, майор Соколов или Турецкий.
Просто очень хотелось помочь другу в беде. А вместо этого приходилось ждать.
Гигантские щипцы бесшумно перекусили навесной амбарный замок, словно садовые ножницы черенок хризантемы. Маскированный боец всунул под дверь фомку и сделал легкое, уверенное движение, подобное тому, каким ловкий дантист снимает с зуба коронку. Дверь негромко хрустнула и отворилась.
Майор Соколов махнул рукой, и «маски-шоу» ринулись в дверной проем. Отныне все разговоры закончены, единственным средством для обмена информацией становится язык жестов — скупых, четких, отточенных за годы совместной работы.
Фигуры в камуфляжной форме двигались легко, стремительно, точно следуя плану здания. Миновав несколько залов музея, они вышли к центральной лестнице. Отсюда уже были слышны голоса — Турецкого, Виктора Жаворонкова, заложников. Здесь они замрут, сольются со ступенями, с ковром, покрывающим парадную лестницу, с каменными перилами и затаятся, подобно дюжине маленьких смертоносных пружин, в ожидании магического слова — «фортуна».
Елена Станиславовна Смирнова угрюмо молчала, рисуя пальцем некий узор на обивке сиденья патрульной машины. Сидевшая рядом с ней оперуполномоченная Галина Романова объяснила ей, что ее сын Виктор захватил здание музея, где она работает, и взял в заложники ее коллег. Чудо, что она сама еще не вышла на работу, хотя больничный и закончился: ее подружка Инга дала ей несколько лишних деньков и этим, возможно, спасла ей жизнь.
Спасут ли теперь саму Ингу? Милиция попросила ее приехать к месту происшествия — на всякий случай. Конечно, никто не собирается выдавать ее террористу, как он этого требует, но лучше, если она будет поблизости.
Террорист… Ее единственный сын — террорист и убийца. Возможно ли в это поверить? Вот к чему пришла ее жизнь.
Дорогой Елена Станиславовна молчала. Опер Романова тоже не навязывала ей разговоров. Да и о чем тут говорить?
— Ну здравствуй, Виктор! Знаешь, давай зови меня просто на «ты». Меня зовут Саша Турецкий, как я уже тебе говорил.
Виктор хмуро молчал. В его странно толстой фигуре было что-то неестественное. Левой рукой он судорожно сжимал плоскую панельку, напоминавшую пульт от телевизора. Турецкий догадался, что это и есть та самая кнопка взрывателя, от которой сейчас зависит… Ах, черт возьми, от нее сейчас так много зависит! А если у этого психа рука дернется?
«Вот оно яйцо, а в том яйце — смерть Кощеева», — пронеслось почему-то совершенно неуместное воспоминание. У него выходной, и он с дочкой пошел в кино на фильм… как же он назывался? Не вспомнить сейчас, но определенно что-то очень сказочное, с Кощеем, яйцом, иглой… Саша вдруг почти физически вспомнил ощущение маленькой детской ладошки в своей руке.
«Что это вас на сентиментальности пробило, Александр Борисович? Неужели и вправду конец? Однако, довольно обидно! И угораздило же вас ввязаться в это дело. Надо по крайней мере увести его подальше от заложников — может, хотя бы их спасете».
— Виктор, ты позволишь, я хочу сказать несколько слов твоим… э-э-э, пленникам. Господа, меня зовут Александр Борисович Турецкий, я пришел сюда… э-э, поговорить с Виктором и, возможно, помочь ему разрешить эту непростую ситуацию, в которой мы все оказались. Я прошу вас сохранять полное спокойствие и проявить максимум терпения.
Он проговорил эти слова настолько спокойным тоном, насколько был в состоянии.
Бугай-охранник еле заметно подмигнул ему, видно, сам тертый калач, понимает, что тут какой-то трюк. Полная дама казалась на грани истерики. Старушка — божий одуванчик была непроницаема, как сфинкс.
«Соколов с командой уже должен быть на лестнице», — подумал Александр.
— Виктор, друг мой, давай сядем и просто спокойно поговорим, — начал он. — Я хочу поговорить с тобой о твоем отце.
— Вы с ним вместе работали? — впервые отреагировал собеседник. Голос его звучал хрипло и тонко. — Вы тоже из «конторы»?
— Зови меня на «ты», мы же договорились. Просто Саша и на «ты». Нет, я не из «конторы», как ты их называешь, — усмехнулся Турецкий.
— Тогда откуда вы знаете… ты знаешь моего отца?
— Я работаю в прокуратуре. Мы с ним встречались несколько раз по работе и как-то сразу прониклись друг к другу симпатией. Знаешь, как бывает: встречаются незнакомые люди, начинают разговаривать, общаться — бац! — а они, оказывается, совсем-совсем родные. Просто они раньше не знали этого и жили друг без друга. Так вот и мы с твоим отцом.
— Да, так бывает. Но почему я вас не знал? — В голосе Виктора звучало подозрение, но в то же время он вдруг показался Турецкому маленьким обиженным мальчиком.
— Ты как раз был тогда в армии. А когда ты вернулся, в жизни твоего отца наступил уже такой трудный период, что… А впрочем, я не знаю, почему он тебе про меня не рассказывал. И теперь мы этого, увы, уже никогда не узнаем.
— А над какими делами вы с отцом вместе работали?
— Ну… из последнего — это «дело двух ученых».
— Дело двух ученых? — Террорист резко дернулся, и Турецкий поймал себя на том, что все время невольно смотрит на пульт в его руке.
«Успокойся. Успокойся, друг мой нежный Александр Борисыч. Не надо думать о смерти. Просто делай свое дело. Черт возьми, напыщенно звучит, но… просто выполняй свой долг».
В десятке метров от них в их диалог напряженно вслушивался майор Соколов, а вместе с ним члены его команды. Турецкий не мог их видеть, но знал, что они здесь, с ним. И вновь на какие-то секунды он ощутил сожаление, что ввязался в это безнадежное дело.
В нескольких десятках метров, на улице, его разговор с младшим Жаворонковым слушали по ретранслятору его друзья — Грязнов, Поремский, Галя Романова. Он знал, что они тоже с ним. Взгляд его снова невольно съехал на левую руку захватчика, с зажатым в ней пультом.
— Да, Витя, «дело двух ученых». И в нем характер твоего отца проявился… как бы сказать. Во всей полноте. Я-то знал и раньше, какой Георгий принципиальный и честный человек, настоящий русский офицер, черт возьми…
— Отец таким и был! — Виктор протянул Турецкому правую руку. Александр пожал ее, не переставая коситься на левую.
«Ничего не могу с собой поделать!»
— Отец и был таким — настоящим русским офицером! И я хочу, чтобы об этом знали все — ВСЕ!
«И взгляд у тебя, парень, абсолютно безумный!»
— Теперь я верю, что вы друг отца, — провозгласил Виктор, вторично пожимая руку Турецкого.
«Ну вот, Александр Борисыч, можете поздравить себя с маленькой победой».
- Рок против наркотиков или Верните мне мой 2008 - Александр Ворон - Русская классическая проза
- Утро - Юрий Шестов - Современная проза
- Быстрый обед - Зоряна Ивченко - Кулинария
- Любовник моей матери - Урс Видмер - Современная проза
- Рок. Искусство или болезнь? - Геннадий Забродин - Культурология