Коричневые башмаки с набережной Вольтера - Клод Изнер
- Дата:29.10.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Исторический детектив
- Название: Коричневые башмаки с набережной Вольтера
- Автор: Клод Изнер
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Случайно услышал от вашего крестного.
– Извергс? – поморщился Жозеф. – Неудивительно, что он решил стать дантистом, при такой-то фамилии…
– Я потому ее и запомнил.
– После визита к доктору Извергсу протелефонировать вам на улицу Фонтен?
– Ни в коем случае!
– Ясно. У меня то же самое. Не могу больше врать домашним, это очень утомляет. Надеюсь, время не будет потрачено впустую. Впрочем, вы же оплатите мне фиакр – не ровен час снег повалит.
Серое зябкое небо медленно темнело. На улице Арколь стало меньше прохожих и больше экипажей. Промчался фиакр, подняв брызги грязной воды, – Аделина Питель проворно отскочила, чтобы ее не окатило. Встав под красно-белым тентом мясной лавки, где продавалась конина, она развернула газету и пробежала взглядом первую полосу с заголовком жирным шрифтом:
УБИЙСТВО МОДИСТКИ Полиция в тупикеДо сих пор нет никаких ответов по делу об убийстве мадемуазель Анни Шеванс, модистки с Райской улицы. Старший комиссар Вальми пытается установить круг общения жертвы. По словам свидетеля, в данный момент пребывающего в больнице, мадемуазель Шеванс состояла в клубе любительниц конфитюров «Фруктоежки». Не связана ли ее смерть с убийством мадемуазель Лакарель, найденной мертвой рядом с медным котлом, в котором обнаружены остатки конфитюра?
Аделина Питель опустила руки с газетой и задумчиво изучила свое отражение в витрине. Затем аккуратно сложила выпуск и неспешно направилась к церкви.
Глава пятнадцатая
Четверг, 20 января
Когда Жозеф вернулся в «Эльзевир», Кэндзи любезничал с хорошенькой мадемуазель Мирандой, а Виктор по просьбе месье Шодре раскладывал на зеленом сукне стола гравюры с картин Буше. Аптекарь рассматривал эротические композиции в радостном возбуждении.
– О, месье Пиньо, приветствую! – воскликнул он и тихо добавил, потирая ручки: – Присоединяйтесь – получите эстетическое удовольствие. Взгляните-ка на эту, как томно разлеглась на смятых простынях! До чего хороша плутовка!
– Мне нужно с вами поговорить, – шепнул Жозеф шурину. – Извините, месье Шодре, мы на минутку.
Они закрылись в подсобке.
– На вас лица нет, – констатировал Виктор.
– Еще бы! Вам бы тоже не понравилось. Не дай бог у меня когда-нибудь зубы разболятся! Это был не зубоврачебный кабинет, а камера пыток: щипцы, крюки, сверла, еще штуки какие-то, похожие на гвоздодеры…
– А пилы и молоты вы там не заметили? Ну так что, сгодился на что-нибудь рисунок?
– Доктор Извергс подтвердил вашу гипотезу: на рисунке челюсти его пациента Жоржа Муазана, который должен ему кругленькую сумму за лечение.
– Боюсь, долг останется неоплаченным. Итак, есть ли связь между четырьмя преступлениями? Состен Ларше и Жорж Муазан – книготорговцы. Филомена Лакарель и Анни Шеванс – королевы конфитюров. Четыре жертвы – один убийца. Кто?
– Некий любитель чтения и сладкого.
– У меня не выходит из головы троица подозреваемых: обрезчик сучьев, сапожник и карточный игрок. Нельзя упускать их из виду. Предлагаю заняться первыми двумя в воскресенье утром. Вы проследите за Гаэтаном Ларю, я – за Фердинаном Пителем.
– Почему в воскресенье?
– Потому что это единственный день недели, когда «Эльзевир» закрыт.
– Что означает: отоспаться не получится. А как же Амадей?
– Оставим его на десерт. – Виктор хотел добавить, что и букинистов с набережной Вольтера нельзя исключать из списка подозреваемых, но промолчал.
– Месье Легри, мой выбор пал на «Мадемуазель О’Мёрфи», – торжественно сообщил аптекарь, когда они вернулись в торговый зал. – Но сию обнаженную деву надобно чем-нибудь прикрыть, не то моя дрожайшая половина меня с ней в дом не пустит.
– Сейчас всё устроим, месье Шодре. Жозеф у нас мастер упаковочного дела!
…Кэндзи шагал по авеню Опера. У почтового отделения дорогу ему заступила дама в перьях и жемчугах. Японец шарахнулся в сторону и поспешил было прочь от этого гибрида страуса и моллюска, но гибрид его окликнул:
– Мой микадо! Ты не хочешь меня видеть?
– Фифи!.. Фьяметта!.. Княгиня Максимова!
– Для вас просто Эдокси. Вернее, для тебя. Муж меня выгнал, и никогда в жизни я не была так счастлива. Уже нашла себе покровителя в лице одного бедного вдовца.
– Я слышал. Однако Станислава де Камбрези бедным не назовешь.
– Я имела в виду его душевное состояние, а не финансовое. Скажем так, его доходы позволяют мне вести одинокое существование в относительном комфорте, при этом встречаться с ним как можно реже и только для того, чтобы поддерживать сплетни. Как-никак это он вывел меня в свет. Ты помнишь, как хороша я была в канкане, милый? Ты не забыл «Мулен-Руж»? Я царила на сцене в громе маршей, военных салютов, гитарных ритмов, и юбки взлетали выше головы. А ты глаз не мог отвести от восхитительной розовой полоски кожи между подвязкой и воланами моих панталон. Ты умирал от восторга, помнишь?
– Что минуло, то сгинуло. Русская пословица.
– Ах, как вы безжалостны! Безжалостны к несчастной разведенной чужестранке, лишенной средств к существованию, мыкающей горе в пасмурном бездушном Париже, к женщине, чья красота увядает день ото дня… Раньше ты не был таким жестоким, мой микадо.
– Позвольте-ка, это вы-то остались без средств к существованию? Не морочьте мне голову! Что до вашей красоты, она цветет пуще прежнего.
– Возвращаю вам комплимент. Седина на висках не сказалась на твоем сумасшедшем шарме, ты по-прежнему неотразим. Может, заглянешь как-нибудь вечерком ко мне полюбезничать? Мой новый адрес – улица Вожирар, дом двадцать семь. Или, если боишься оставаться со мной наедине, приходи в Монтрёй-су-Буа. Месье Мельес[99] имел любезность принять меня в свою синематографическую труппу. Он часто дает мне главные роли. А его фильмы – авангард современного искусства, авангарднее некуда!
Эдокси поцеловала кончики затянутых в элегантные перчатки пальчиков и провела ими по щеке Кэндзи.
– До свидания, мой микадо! Мне пора, меня уж заждались.
Таша взяла газету, забытую кем-то на банкетке. Полковник Пикар подал иск против авторов телеграммы за подписью «Speranza», полученной им во время последней поездки в Тунис. Возобновление дела Дрейфуса, героизм полковника и Эмиля Золя вывели Таша из депрессии. Она изменит свою жизнь, бросит живопись и поставит свой талант карикатуриста на службу обществу – Антонен Клюзель, главный редактор «Пасс-парту» и давний друг, будет рад ее принять. После рождения Алисы она ни разу еще не отлучалась из дома вечером одна и сейчас чувствовала себя удивительно свободно и спокойно. Сидя за столиком у окна ресторана на углу улицы Пти-Шан, Таша некоторое время смотрела на прохожих за стеклом, на огни, на витрину забегаловки Дюваля, расположенной напротив, потом обвела взглядом зал. Ничего не изменилось: всё те же завсегдатаи – щеголи в поисках любовных авантюр, – тот же половой надменного вида, чуть постаревший, с темными кругами под глазами. Открылась дверь, и в блистающих зеркалах отразился элегантный мужчина. Он снял пальто и шляпу у дверей, Таша помахала ему, и через минуту он сел за ее столик:
– Вы пришли раньше.
– Для меня это своего рода паломничество. Я хотела немного побыть в атмосфере восьмидесятых, вспомнить прошлое.
– А вы сентиментальны, душа моя. Я счастлив поужинать с вами тет-а-тет. Однако ваше послание меня обеспокоило. У вас неприятности? Зачем вам понадобилась моя помощь?
– Мне нужен совет. А кого же, как не вас, мне об этом просить? Вы знаете жизнь и по-прежнему радуетесь ей. И годы, по-моему, ничуть не изменили ваши взгляды.
– Вы мне льстите. Я боялся услышать: «Ведь вы мне в отцы годитесь».
– Отец у меня и так есть, пусть и за океаном. А вы, Кэндзи, – настоящий друг.
Японец внимательно посмотрел Таша в глаза и откашлялся, смущенный от того, что ждал еще и упоминания о своей любовной связи с Джиной. Подозвав официанта, он снова обратился к собеседнице:
– Думаю, нам не помешает выпить чего-нибудь бодрящего. Гарсон, две рюмки водки! И принесите нам меню. Я слушаю вас, Таша.
Она молча протянула ему записку, найденную у Виктора. Кэндзи прочитал и лукаво улыбнулся:
– Да вы ревнивица! Подозреваете, что ваш супруг… Нет, Таша, вы ошибаетесь. «Майский цветочек» – это его сводная сестра. «Айрис» – по-английски «ирис», ирисы цветут в мае… Я очень любил Дафнэ, мать Виктора. Когда она умерла, Айрис, наша дочь, была совсем маленькой. Это она, моя девочка, мой майский цветочек, тогда стала для меня смыслом жизни. Видите ли, Таша, новая любовь не отменяет прежней, Дафнэ все еще живет в моем сердце, но я без памяти влюблен в вашу матушку. Разумеется, у меня были и другие женщины. Завоевывать и покорять – это игра, отказаться от которой трудно любому мужчине. Игра, понимаете? В конце концов, как говорится, если вы на диете, ничто не мешает вам почитать меню… А вот и оно. Рекомендую вам консоме… морской язык с кресс-салатом и… десерт потом выберем.
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- La guinguette à deux sous - Simenon - Полицейский детектив
- Ответ Мадлен - Мария Лысых - Периодические издания / Русская классическая проза
- Луи де Фюнес: Не говорите обо мне слишком много, дети мои! - Патрик де Фюнес - Биографии и Мемуары
- Рождественские рассказы русских писателей - Татьяна Стрыгина - Классическая проза