Дело Черных дервишей - АНОНИМYС
- Дата:18.11.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Исторический детектив
- Название: Дело Черных дервишей
- Автор: АНОНИМYС
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зинкин согласился, сказал, что распорядится милицейские печати с квартиры Беликова снять. Правда, по его словам, на освободившуюся комнату уже претендуют несколько семей из числа приехавших в Ташкент спасаться от голода. Но это ничего, от них он как-нибудь отобьется.
– Ага, – вдруг сказал Ганцзалин, – у нас в Москве квартирный вопрос тоже стоит остро…
– Вот-вот, – согласился Зинкин, – прямо с ножом к горлу этот вопрос. Но вы ничего не бойтесь, если кто будет рваться, посылайте прямо ко мне.
На том и порешили, после чего Ганцзалин с Загорским бодрым шагом двинулись к Сухаревскому тупику. По дороге забежали в чайхану – со вчерашнего полдня кроме тюремной баланды в животах у них ничего не было.
– Прозектор прав, – говорил Нестор Васильевич, попивая душистый кофе, – особенно если допустить его версию о гипнозе. А допустить приходится, потому что никакого разумного объяснения смерти нашего несчастного Плутарха не видно. Возможно, за него взялся человек, обладающий навыками гипнотизера и одновременно достаточно ему знакомый. Кому мог довериться штабс-ротмистр?
– Кому угодно, – отвечал помощник.
Но Загорский так не считал. Несмотря на весь свой разудалый нрав, Беликов был человеком достаточно осмотрительным. Нестор Васильевич полагал, что искать следовало либо офицера, бывшего сослуживца Беликова, либо женщину. Вояка-гипнотизер – это было, пожалуй, чересчур. Гораздо более вероятной казалась версия с женщиной. Она выглядела тем более правдоподобной, что какая-то дама уже фигурировала в деле. К сожалению, из-за паранджи установить ее личность было невозможно.
– Давай рассуждать логически, – сказал Загорский, задумчиво глядя в кружку. – Антирелигиозная пропаганда достигла тут больших успехов, но через вековые традиции переступить нелегко. Это значит, что мусульманка вряд ли могла просто так ходить к постороннему мужчине. Следовательно, искать следует европеянку, или, проще говоря, русскую. Тут у нас есть еще одна зацепка. Я не смог изучить конверт как следует, но даже при поверхностном осмотре кое-что заметил.
– Что именно? – посмотрел на него Ганцзалин.
– Мне показалось, что конверт был надписан женской рукой.
Ганцзалин удивился – как это можно определить? Загорский отвечал, что лет тридцать назад французский психолог Бинé провел сравнительное исследование почерков женщин и мужчин. Примерно в семидесяти процентах случаев графологу Крепьé-Жамéну, который сотрудничал с Бине, удалось точно определить пол писавшего. Почерк мужчин обычно более мелкий, угловатый, чуть более упрощенный, кроме того, мужчины пишут прямо или слегка наклоняют буквы вправо. Буквы, которые пишет мужчина, могут сильно отличаться по высоте. При этом отдельные линии и литеры целиком как бы стремятся вперед.
Женщины же пишут более мягко, буквы у них похожи на открытые сверху чаши или гирлянды. Кроме того, почерк у них крупнее, чем у мужчин, и обычно имеет явный наклон вправо. Кажется, что буквы у них как бы льются, они округлые и мягкие, в них нет той угловатости и жесткости, которая есть в мужском почерке.
– Впрочем, это не абсолютные обобщения, а лишь тенденции, – оговорился Загорский. – И, однако, можно с некоторой степенью вероятности отличить женский почерк от мужского. Так вот, мне кажется, что конверт надписывала женщина, что подтверждает нашу теорию. И еще одна важная деталь – женщина эта должна иметь навыки гипноза, то есть быть либо врачом, либо психиатром, либо ассистенткой циркового фокусника.
– Значит, будем искать женщину, – кивнул Ганцзалин, и они покинули чайхану.
Однако первым на их горизонте все-таки появился мужчина. Когда они добрались до квартиры штабс-ротмистра, то увидели, что в нее осторожно заглядывает из коридора весьма колоритный персонаж. Лица его не было видно, только одежда: черный берет, черный плащ, короткие штанишки, длинные чулки-трико телесного цвета.
– Готов поклясться, что это Мефистофель собственной персоной, – шепнул помощнику Загорский. – Не понимаю только, куда он девал свою шпагу. В Ташкенте буйствует антирелигиозная пропаганда, вероятно, дела отца лжи здесь не слишком хороши. Может быть, он сдал оружие в ломбард?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})– Сейчас я его поймаю, – пообещал Ганцзалин.
Но Загорский остановил помощника. Неужели он в гордыне своей собирается в одиночку бороться с воплощением вселенского зла? Кто дал ему такие полномочия, ведь он даже не архангел. Нет-нет, надо быть вежливым, иначе того и гляди окажешься в одном из адских кругов прямо на жаркой шипящей сковороде.
– Друг мой, – сказал Нестор Васильевич почти нежно, – что это вы там высматриваете?
Мефистофель немедленно обернулся. Можно было бы ожидать красного, обожженного адским огнем лица, дерзкого крючковатого носа, вычурных ушей, эспаньолки на подбородке, презрительного взгляда. Но нет, ничего подобного! Лицо у князя тьмы оказалось круглым, нос был тонкий, но с широкими ноздрями. Узкие губы, темно-карие глаза, тонкие, словно выщипанные в нитку, брови дугой. Цвет лица зеленоватый. Грудь широкая, руки мощные, ноги крепкие, чуть кривоватые.
– Приветствую вас, о пришельцы, в нашей обители радости и отдохновения, – сатана снял берет и поклонился им глубоким средневековым поклоном. – Всякий достойный человек найдет здесь кров и пиалушку плова.
– Всякий, кто останется в живых, – пробурчал Ганцзалин.
– Простите? – на лице духа тьмы появилось тревожное выражение. – О чем вы говорите, не понимаю?
Нестор Васильевич представился и представил Ганцзалина. Человек в берете назвался местным художником Волковым, «для друзей – просто Александр Николаевич». Загорский в двух словах рассказал ему, какая трагедия развернулась тут вчера. Оливковая кожа художника побелела.
– Господи, – пробормотал он в ужасе, – я был на даче, только что приехал, никого еще не видел – и вот на тебе, такой кошмар!
Загорский пропустил его стенания мимо ушей и осведомился, был ли Волков знаком с Беликовым.
– Разумеется, был знаком – стал бы я заглядывать в дверь к незнакомому человеку! – возмутился тот. – Нравы тут у нас простые, пролетарские, но не до такой же степени, в конце концов. Ах, бедный Сергей Иванович, это просто черт знает что такое! Кто же его убил?
Нестор Васильевич сказал, что ответить на этот вопрос он сейчас не может, поскольку и сам не знает. Но раз так вышло, не мог бы Александр Николаевич рассказать о знакомых штабс-ротмистра. Волков закивал: разумеется, разумеется, он расскажет, вот только вряд ли это чем-то поможет – среди знакомых Беликова, насколько ему известно, убийц не имелось.
Разговаривая, они вышли во двор, который как-то очень быстро стал заполняться народом. В доме, судя по всему, в основном жили русские. Мужчин среди жителей почти не было видно, похоже, все находились на службе. Зато женщин и детей было с избытком. Судя по всему, кроме Волкова все остальные уже были осведомлены о вчерашнем несчастье и оттого смотрели на пришельцев настороженно и со страхом. Среди детей Ганцзалин заметил вдруг маленькую узбечку, которую напугал вчера. Он подмигнул ей, та пискнула и спряталась за широкие материнские штаны. Потом, видимо, вспомнив, что она пионерка, нашла в себе силы все-таки выглянуть и посмотреть на китайца взглядом робким и в то же время сердитым.
Обсуждать интимные тайны покойного среди такой толпы показалось Нестору Васильевичу как-то не с руки, и он пригласил Волкова в квартиру Беликова. За неимением стульев – куда, кстати, делись стулья, на чем-то штабс-ротмистр должен же был сидеть хотя бы за обедом? – так вот, за неимением стульев Загорский и Волков сели на кровать, Ганцзалин же устроился на сундуке.
– Вы какой художник, – спросил Нестор Васильевич, – какого направления?
– Сложно так сразу определить, – задумался ташкентский Мефистофель. – Кубофутурист, я думаю, с легкими натуралистическими вкраплениями.
Загорский чуть заметно улыбнулся: любопытно было бы посмотреть. А он что – искусствовед? – заинтересовался Волков. Нет, он не искусствовед, он сыщик, но изобразительное искусство любит. Такой оригинальный человек, как Волков, наверняка должен быть весьма интересным художником.
- Неизвестная революция 1917-1921 - Всеволод Волин - История
- Пролог в поучениях - Протоиерей (Гурьев) Виктор - Православие
- Святослав Великий и Владимир Красно Солнышко. Языческие боги против Крещения - Виктор Поротников - Историческая проза
- Антирак груди - Джейн Плант - Научная Фантастика
- Преступления века - Найджел Бланделл - Справочники