Феникс - Леонид Николаев
- Дата:20.06.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Шпионский детектив
- Название: Феникс
- Автор: Леонид Николаев
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Шутки. Ранящие сердце шутки. От них еще горше Саиду. Главное, надо улыбаться, отвечать на приветствия, благодарить. Каюмхан издали кивает – тоже поздравление. Баймирза Хаит, наоборот, кривится, отводит глаза, будто не замечает офицерского кителя Исламбека. Он сам лейтенант, и такие же погоны подчиненного унижают первого министра.
Ольшер приглашает всех к столу. Длинному, изогнутому подковой в центре зала, сверкающему хрусталем, горящему золотом вин. Тарелок мало. И в тарелках мало. Зато пестрят живые цветы. В изобилии.
Рядом с Ольшером садится генерал Власов. На нем немецкая форма, но знаки различия старой, царской армии. И весь он напоминает чем-то прошлое, какие-то силуэты, знакомые по картинам и фотографиям, – сухой, высокий, хмурый. Смотрит исподлобья. Только когда к нему обращается гауптштурмфюрер, он поднимает брови и внимательно, с интересом слушает. За Власовым через стул устраивается Степан Бандера. Он, как и генерал, один из почетных гостей. Из всех изменников они двое пользуются особой симпатией фюрера. Им предоставлена возможность лично встречаться с Гиммлером и решать вопросы особой важности. Бандера – популярная личность в кругах эмиграции. В 1934 году он убил министра внутренних дел Польши Парецкого. Немцы, спустя пять лет, заняв Варшаву, освободили Степана Бандеру из тюрьмы и заключили с ним союз. Произошла такая же история, как и с Мустафой Чокаевым в Париже. Собственно, все националистические главари оказались почему-то «друзьями» Гитлера и, выйдя из-за решетки, сейчас же принимались помогать фюреру. Бандера взялся за организацию «пятой колонны» в западных областях Украины. При Краковском диверсионном центре был создан повстанческий штаб. А в 1942 году самозванный «гетман» предложил Гитлеру объявить банду изменников и предателей, окружавших Бандеру, «Украинской повстанческой армией». Фюрер любил громкие символические названия и включил в состав вооруженных сил Германии новую воинскую «часть».
От Бандеры не захотел отстать Власов. Он добился сформирования «русского комитета» и при нем такой же «армии», как и у «украинского гетмана». Называлась она РОА – русская освободительная армия. Власов пошел дальше. Выступил с инициативой объединения всех националистических сил под знаменем Гитлера. Вначале его не поддержали. Генерал не отступал. На собраниях предателей он произносил речи в защиту объединения, печатал статьи в официальном нацистском органе «Фелькишер беобахтер» и даже в юдофобской газетке Штрейхера «Штюрмер». После Сталинграда акции Власова поднялись. Фюреру нужна была помощь – нужны были ландскнехты любой национальности. Генерал добился приема в «Орлином гнезде» – ставке Гитлера – и получил заверения в поддержке своей инициативы. Потом он забегал по этажам особняка на Бендлерштрассе – штаба верховного командования вермахта. Ему нужно было убедить немецких генералов в целесообразности создания объединенного штаба. Во главе такого штаба Власов, конечно, видел себя. На Бендлерштрассе идея «русского президента» не нашла сочувствия. Батальоны изменников были ненадежной силой на линии фронта. Власова вернули к его прежним хозяевам на Моммзенштрассе и Принц-Альбрехтштрассе – в Главное управление СС и Главное управление имперской безопасности. В частях особого назначения предатели могли найти себе достойное место. Они там ценились. Адрес был хорошо знаком Власову. От рейхсфюрера Генриха Гиммлера генерал получил крещение как националистический лидер. Вместе с Бандерой они часто навещали серое каменное здание, охраняемое эсэсовцами. Бандера уже состоял на службе в абвере – военной разведке и контрразведке и одновременно являлся сотрудником СД Главного управления имперской безопасности. Здесь, на Принц-Альбрехтштрассе, скрестились дорожки Власова и Бандеры. Тайные дорожки. Открыто они встречались лишь на «бирабентах» – пивных вечерах в «Адлоне» или в отеле «Эспланада».
Сегодня они сидели почти рядом. Недалеко от фаворитов Гиммлера занял место Вали Каюмхан. Столь почетная близость объяснялась новой ролью «отца Туркестана» – активного сторонника объединения сил. В кармане у президента лежал листок, переданный ему Рут и по ее настоянию им подписанный, листок с текстом обращения ко всем национальным комитетам, созданным в Берлине. Никто из присутствующих, кроме Власова, еще не знал об этом обращении. Не знали и «министры» Каюмхана. Находясь в полной зависимости от Ольшера, они и не пытались изображать самостоятельность. Получая марки и пфенниги на Моммзенштрассе и Фридрихштрассе, надевая немецкие мундиры и костюмы, «члены правительства» громко говорили о суверенности «Туркестанской империи». В крошечных, темных, жалких комнатушках комитета сочинялись статьи о национальном подвиге слуг Гиммлера. Национализмом они прикрывали собственное падение – измену и предательство.
Гауптштурмфюрер попросил внимания. Все моментально смолкли. Повернулись лицом к начальнику «Тюркостштелле». И тут же смолкли. Несколько фотообъективов было нацелено на гостей, вспыхнули прожекторы. Застрекотал киноаппарат. Вот оно, самое неприятное в церемонии. Самое опасное. Документ для истории.
Саид предусмотрительно оторвался от общей компании. Дал возможность гостям рассесться поближе к важным лицам. И когда все места оказались занятыми, прошел в конец зала к столикам для малозначительных персон. Конечно, все здесь было скромным. Более чем скромным. Бутылка вина и ломтик сыра. Рюмки, разумеется, не в счет, их хватило бы на десять человек. А сидел за столом один корреспондент. Хромой корреспондент с громоздким фотоаппаратом, зацепленным ремнем за плечо. Не ожидая начала банкета, он осушил три рюмки. Поклонился Саиду и исчез.
Исламбек не слушал речи. Даже не пытался определить, кто их произносит. Не все ли равно, кому прикажет Ольшер прочесть заготовленные управлением СС тексты. Объединение сил – лишь основание для широкого использования людей, подчиненных комитетам. Гиммлер готовит массовую операцию за линией фронта, и ему нужны лица различных национальностей. В том документе, что попал к Саиду – часть этого диверсионного плана – объекты и график нанесения по ним ударов. Списки шестерок. Вот какова основа объединения. Вот что скрывается под обращением Вали Каюмхана, за громкими словами о священной войне.
Все идет хорошо. А Ольшер взволнован: хмурится, покусывает губы. Что беспокоит его? Иногда он поднимает глаза и ищет кого-то за головами гостей. Ищет своим колким жалящим взглядом.
Саиду кажется, что ищет капитан его, новоиспеченного унтерштурмфюрера. Проверяет вроде, здесь ли Исламбек.
Приходит мысль – в числе многих страшных мыслей, навещающих сегодня Саида непрерывно – не был ли Азиз у Ольшера? Он ушел днем и не вернулся. Капитан уже знает о Исламбеке. И ждет лишь момента для ареста.
Правда, капитан ничем не проявил своей враждебности к Саиду сейчас, у входа в «Адлон». Даже особого интереса к себе не заметил Исламбек. Все обычно. Но вот теперь Ольшер ищет. Ищет глазами. Может быть, унтерштурмфюрера. Новый китель его.
Или узнал о документе, переданном Надие. Похоже. Следит, чтобы не исчез Исламбек. Чтобы взять его при выходе. Небось наряд эсэсовцев, переодетых в штатское, дежурит за дверью или в самом зале. Тот же корреспондент, например, зафиксировал место, где сидит Исламбек и пошел доложить – можно действовать.
Не уйдешь.
И все-таки Саиду захотелось уйти. Обязательно уйти. Он увидел Рудольфа Берга. Проклятый гестаповец появился в дверях. На пороге задержался, подождал, пока закончит речь Каюмхан, в шуме аплодисментов, не густых, но настойчивых, поддержанных Ольшером, утопил свои шаги. Направился в конец зала. К столику Саида.
Встать поздно. Да и неудобно. Обратят внимание. Ольшер обратит внимание. Задержит взглядом.
– Эрлаубен зи?
Он уже здесь, гестаповец. Над Исламбеком. Голос спокойный. В нем даже чувствуется усмешка. Как тогда у «Ашингера» за бокалом пива. Сытая кошачья улыбка – а я тебя съем!
Саид кивнул. Что еще он мог сделать – только разрешить сесть рядом.
– Битте.
Внутри все напряглось. Предчувствие чего-то неизбежного сжало сердце. Сколько можно ждать. Мучиться. Вот оно. В облике холодно улыбающегося гестаповца.
Берг сел. Пододвинул к себе рюмку. Глянул на дно – сухая ли. Поднял. Через край стекла посмотрел на Саида. Сморщился: рюмка была недостаточно прозрачной.
– Скучно, – как бы между прочим сказал гестаповец. По-русски сказал. – Прежде было веселее.
– Я раньше не заходил сюда, – выговорил с трудом Саид. Губы плохо слушались. Они, кажется, похолодели.
– Напрасно… Здесь мило обслуживают и сравнительно хорошо готовят… Не то что у «Ашингера».
Он издевался, этот Берг. Напоминал своей жертве о недавней истории на Александрплатц, когда Исламбеку казалось, что он одурачил гестапо, перехитрил. Да, их, вездесущих и всевидящих, не одурачишь. Главное, оберштурмфюрер великолепно говорил по-русски. Видно, специализировался на лицах русской национальности.
- Создание, обслуживание и администрирование сетей на 100% - Александр Ватаманюк - Программное обеспечение
- Увидеть лицо - Мария Барышева - Ужасы и Мистика
- Собрание сочинений. Том II. Введение в философию права - Владимир Бибихин - Юриспруденция
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Общество с ограниченной ответственностью (ООО): от регистрации до реорганизации - Виталий Семенихин - Юриспруденция