Полнолуние - Сергей Белошников
- Дата:11.09.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Криминальный детектив
- Название: Полнолуние
- Автор: Сергей Белошников
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пока все. На сегодня вы свободны. Но прошу в ближайшие дни никуда из поселка не отлучаться. Договорились, Станислава Федоровна?
Она молча кивнула и вышла из кабинета.
И как раз в этот момент в открытое окно послышался звук двигателей: во двор въезжали машины. Я подошел к подоконнику и посмотрел вниз. Ребята деловито выгружали из джипов и вели в здание целый взвод любителей ночных посиделок. Не могу сказать, что огневая молодежь очень радовалась внезапной экскурсии к нам в контору – шум и возмущенные вопли пьяных малолеток наверняка уже перебудили жителей всех окрестных домов.
– Пойдем, сынок, успокоим их, – сказал я Михайлишину и пошел из кабинета. – А потом съездим еще разок на участок к Шаповаловым. Пошукаем у них в саду. И вообще. Может, ты чего и пропустил в горячке.
Тот попытался что-то сказать. Но я уже заранее знал – что. И опередил его:
– Не морщись, не морщись – такое с каждым может случиться. Кстати, если его жена пришла в себя, то надо ее непременно допросить. По горячим следам.
Михайлишин упрямо мотнул головой:
– Но по моему мнению, она еще…
– Можешь засунуть свое мнение себе в задницу, старлей! – оборвал я его, открывая дверь. – Второй покойник на твоей земле, сынок. Рыть! Рыть надо. Как экскаватором! Ох, чую, полетят у нас головы! Как пить дать полетят!
Я вышел в коридор и увидел славную семейку Бутурлиных, обступившую несчастное чадо.
Михайлишин догнал меня и протянул забытую в кабинете кепку:
– Вы оставили…
– Она мне без головы не понадобится, – буркнул я, но кепку, конечно, взял.
Глава 29. СТАСЯ
К чертовой матери!
Меня всю просто трясло. И из-за кошмарных событий сегодняшней ночи, и из-за невероятной злобы на мерзкого тупоголового мента. Это меня-то он решил за решетку упечь, дубина деревенская?! Он что – меня, Станиславу Бутурлину, запугать надумал? Может быть, еще и подписку о невыезде хочет взять? Или в его воспаленном микромозгу родилось бредовое предположение, что это я убила бедного дядю Игоря? Ведь судя по всему я была последним человеком, который видел его живым. А что, с этого ментовского придурка вполне станется такое придумать! Я еще вчера днем, когда этот неряшливо одетый пень заявился к деду, все про него поняла. Тупой, невежественный и самонадеянный служака. Ну просто какой-то городовой: "Держать и не пущать!" И этому болвану доверено поймать убийцу? Да он дальше своего носа ничего не видит, какой там убийца! Ему надо не выеживаться, не заниматься самодеятельностью и не хватать ни в чем не повинных граждан, а вызвать из Москвы настоящих профессионалов, коль у самого мозгов в башке не хватает. А Антон? Он ведь даже рта не раскрыл, чтобы меня защитить! Тоже мне, ухажер: все они только на словах храбрые. При начальстве мигом поджал хвост да в кусты. Как последний трус.
Все эти мысли буквально в мгновение ока пронеслись у меня в голове, когда я, злая как собака, выкатилась из кабинета этого ублюдка в пропахший сапожным кремом и дешевым одеколоном коридор. Навстречу поднялись папа и дед, а мама тут же бросилась ко мне, обняла, запричитала, как будто я чудом вернулась с того света, а не с тривиального допроса.
Не мешкая, мы все четверо пошли прочь от кабинета этого тупого мента. При этом я одновременно рассказывала про этот жуткий допрос, возмущалась и отвечала на вопросы моей перепуганной родни. Но тут, уже спускаясь по лестнице, я увидела замечательное зрелище, которое отчасти подняло мне настроение, – значит, не одна я пострадала в эту ночь.
В большую, насквозь прокуренную комнату внизу, там, где за стеклянной загородкой рядом с зарешеченной дверью в каталажку восседал дежурный, невозмутимый, словно Будда, в сопровождении милиционеров-автоматчиков вваливались с рюкзаками в руках все мои московские гости. Включая бедного (и бледного) Андрюшу, который лыка не вязал. Вид у всех у них был весьма и весьма растерзанный – такое впечатление, что их только что выдернули из спальных мешков.
Что, наверное, соответствовало действительности.
Ребята размахивали руками и, перебивая друг друга, что-то возмущенно говорили милиционерам. Больше всех, естественно, старалась моя милая подружка: Алена так и напрыгивала на здоровяков-милиционеров, словно храбрая маленькая собачка на стадо невозмутимых зубробизонов. Шум поднялся просто невероятный. А посреди всего этого бедлама невозмутимо, уперев руки в бока, пеньком стоял мой болван-городовой, который, пока мы четверо шли по коридору, спустился, видимо, по другой лестнице, обогнал нас и был уже тут как тут. В шаге за ним стоял Антон Михайлишин.
– Боже мой, что я вижу? – раздался у меня за спиной изумленный мамин голос. – Ведь это же Аленушка Маканина!.. Стасенька, это она?
– Да, – вынуждена была признать я.
– Что она здесь делает?! Нет, вы только посмотрите! И Мишенька здесь, и Любаша, и Ваня… Это же твои ребята!.. Что происходит, Стасечка? – воскликнула мама, делая шаг вперед и разворачивая меня к себе.
Ну, что – ничего не попишешь.
Видимо, фортуна от меня отвернулась окончательно и пришло время выложить родителям всю неприглядную правду. Я взяла маму за руку и натянула на лицо умильно-виноватую гримаску. Это выражение, я знала прекрасно, на нее практически безотказно действует.
– Мамуля, прости. Я тебе не хотела говорить, не хотела, чтобы ты беспокоилась, – сказала я, горестно вздохнув. – Но, честно говоря, ребята приехали ко мне еще вчера вечером и сразу же…
Но мое покаянное признание не состоялось.
Потому что стены алпатовского узилища потряс восторженный вопль Алены: она наконец-то обнаружила мое присутствие и тут же бросилась ко мне. Я повернулась к Алене, стремглав взлетевшей по ступеням лестницы.
– Стасюня, они и тебя замели?! – заорала она, хватая меня за руки. – Что тут происходит? Это же чистой воды произвол, насилие над личностью и нарушение всех прав человека! Да здесь просто гестапо какое-то, фашистский застенок и филиал Освенцима!..
Судя по этим высокопарным словесам и тому, что Алена даже малейшего внимания не обратила на присутствие моих стариков, на озере она за время моего отсутствия явно не раз приложилась к бутылочке "Алазанской долины". И, наверное, к Андрюше тоже. Поэтому сейчас она могла фокусировать зрение только на мне одной.
– Да, я требую адвоката, – продолжала разоряться Алена. – Немедленно! В соответствии со своими конституционными правами! Я их научу закон уважать! Да я всю их эту сраную деревню в порошок сотру вместе со всеми погаными ментами! Да я во все газеты напишу, что эти педики тут вытворяют!..
– Может быть, ты с нами все же поздороваешься, Лена? – Сухо вымолвила мама, прерывая нескончаемый поток Алениного красноречия.
Меня всегда потрясал и продолжает потрясать Аленин талант к лицедейству. Ей надо было во ВГИК поступать на актерский, а не к нам на филологический. Недюжинный талант зарывает в землю девушка – я бы на ее месте резко поменяла профессию.
На счет раз из разъяренной мегеры Алена превратилась в маленькую невинную девочку, которую ни за что ни про что обидели злые дядьки. В какой-то момент мне показалось даже, что у нее за спиной выросли крохотные белые крылышки.
– Ой, здравствуйте, Елена Георгиевна! – залепетала Алена. – Простите, что я всех вас сразу не заметила. Но я так возмущена этим милицейским беспределом – поневоле голову потеряешь! Представляете, мы мирно спим у себя в палатках, как вдруг из темноты с криками вылетают эти вооруженные до зубов рэмбо и разве что не начинают палить в нас из своих автоматов! Как будто мы – беглые преступники! Каторжники!.. А потом безо всяких объяснений хватают нас, арестовывают и везут сюда. Просто ужас какой-то!..
При этом, произнося свой монолог, хитрая Алена по мере возможности старалась не дышать в сторону моих стариков. Выхлоп-то у нее после ночного загула был тот еще. Но вроде бы они ничего не учуяли. А то, что Алена раскраснелась, вполне можно было списать на счет праведного возмущения невинной жертвы.
– Мы, конечно, перед вами безумно виноваты, Елена Георгиевна, – понурив голову, жалобно вздохнула Алена. – Что не известили о нашем приезде… Но мы и так ужасно наказаны, Елена Георгиевна… Вы себе не представляете, что они, – Алена мотнула головой вниз, в сторону милиционеров, – решили с нами сделать…
И Алена сделала многозначительную паузу. Мама тут же купилась.
– Сделать с вами? Что? – нахмурилась она.
– Вы представляете, они только что сказали, что как минимум до утра посадят нас в камеры. К уголовникам. К преступникам. К бомжам. И я чувствую, Елена Георгиевна, что сегодня просто не доживу до утра: меня там или изнасилуют, или убьют самым ужасным образом…
И при этих словах из глаз моей подружки выкатились две вполне натуральные, блестящие слезинки. Это зрелище могло разжалобить кого угодно. Наверное, даже незабвенного Лаврентия Павловича Берию. А мою простодушную мамочку оно просто потрясло до глубины души.
- Плач кающегося грешника. Покаянные молитвенные размышления на каждый день седмицы - Фикара Афонский - Религия
- Ледяной рыцарь - Татьяна Леванова - Детская фантастика
- В пропасть вместе - Savit Elis - Современные любовные романы
- Зачем идти в ЗАГС, если браки заключаются на небесах, или Гражданский брак: «за» и «против»: трактат - Сергей Арутюнов - Юриспруденция
- Песня волка - Скотт Стоун - Боевик