Судьбы, как есть - Владимир Кочергин
- Дата:08.09.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Криминальный детектив
- Название: Судьбы, как есть
- Автор: Владимир Кочергин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Артем обреченно опустил голову, закрыл глаза, перед которыми из темноты выплыла прямая кладбищенская дорога к участку № 12, где лежат в гробах его любимые детки. За год гробы еще не сгнили, и поэтому уровень земли в цветнике за лето так и не убавился. Земля к тому же была из глины да песка. Дорога, которая теперь в его жизни будет всегда перед глазами.
Этот памятник, на котором рязанский художник очень точно передал и черты, и выражение детей и внучки Лизочки, тоже часто стоял перед его глазами. Какие они все красивые! Артем часто при посещении могилы ловил себя на мысли, что ему становилось совсем нехорошо, когда он начинал представлять, как умирала в этом аду внучка, которая смогла отойти от удушения и выползти из спальни в гостиную и в дыму и удушливой гари пытаться пробиться к выходу. Бедная девочка. Она святая, чистая и безгрешная, могла бы остаться в живых, если бы у этих душегубов было хотя бы чуть-чуть жалости к ребенку. Кто воспитывал таких ублюдков, кто говорил им, что воровать нельзя, убивать нельзя, насиловать нельзя? Как бы он хотел посмотреть в глаза матерям и родственникам убийц. Как же хочется Артему, открыв сейф с оружием, достать карабин, нацелить оптику и начать отстреливать убийц. Мормурадова можно было убрать, когда его привезли на следственный эксперимент на Тверскую. Гарисова убрать в Узбекистане, подельников здесь, в Москве. «Вот суки, пристроились, ублюдки, прописались в Столице, чтобы заниматься грабежами, кражами, аферами и они сегодня еще на свободе», — снова злился и ругался Шмелев.
Стариков тянет, ой, как он тянет с обысками, чует Артем, что не всё награбленное сбыли эти твари. Они обурели и ничего не боятся. Найдут опера и следователь, обязательно что-то найдут.
Артем открыл глаза и сказал:
— Я не бандит и не убийца. Я сделаю все так, чтобы их судили судом по законам, как положено, а жизнь их дальнейшая будет зависеть от Аллаха, так как они веруют в него. Думаю, он там с ними разберется по справедливости. Нет, я не убийца!
Артем еще раз этим успокаивал себя в страшной решимости мстить. Он понимал, что месть к хорошему не приведет, мало того, что одна месть рождает другую, а главное то, что не будет он брать на свою душу грех. Вчера в разговоре с одним своим старым знакомым, майором милиции в отставке, который двенадцать с лишним лет проработал в уголовном розыске, который, услышав утром, что все эти фигуранты по делу до сих пор живы, очень завозмущался:
— Ты понимаешь, старик, — говорил Стыков Юра, — не должны, такие нелюди жить на нашей земле. И пойми, никто из наших, за них, не будет рогом шевелить, и так будет ясно, за что их убрали.
— Будет ясно кто? — спросил Шмелев.
— Но не ты же сам их будешь решать.
— А скажем, кто без моей команды сам пойдет на мокруху?
— Хорошо поработать, то найдутся.
— За бабки, конечно, найдутся. Но ты как это себе представляешь? Это только в кино все так просто, а в жизни сложно. Лишить жизни человека не на войне — это преступление.
— Значит, твоих детей они убивали — это не преступление?
— Надо еще доказать точную вину. Понимаешь?
— Ты же сам мне говоришь, что Мормурадов убивал, насиловал, Гарисов ему помогал.
— Да он не только помогал, но и убивал. Я его видел на видео, это очень хитрый человек. Он и мать свою обманывает, не жалеет больного человека. Она его отправляет в Москву, надеется, что он не виновен.
— Да какой он человек, Артем? — Юра Стыков зло глянул на Артема. — Ты, Викторович, боевой офицер, а разглагольствуешь, как «ботаник».
— Ты многих нюансов, Юра, недотягиваешь. Дело в том, что очень сильно упущено время. Мормурадов только-только начал давать показания. Явка Гарисова вырисовывает картину преступления, но очень многое не состыковывается с показаниями Мормурадова.
— Убивали-то они вместе? Ну и зачем тебе все эти подробности. Были в квартире, оставили трупы. Все, к стенке и полный расчет!
— Да, вместе.
— Ну, вот двое смертников уже есть.
— Есть-то, есть, но есть реально только один в Матросской тишине — Мормурадов, а Гарисов в любую минуту может исчезнуть и залечь так, что никто его не найдет. Тем более в Узбекистане. Я, конечно, его все равно достану! Но пока не могу…
— Правильно говоришь — не найдут — и не найдут, потому что надо поймать его и все, тем более Мормурадов дает показания и согласился на показания на месте преступления.
— Он-то согласился, но условий понаставил, чтоб не снимали на видео, а главное — чтобы отца Ольги в округе на 10 километров не было.
— Боится, сука. Жить-то хочется.
— Всем хочется жить. Я читаю, Юра, допросы, и сердце мое стынет. Как Оля просила их не убивать, ее и ребенка. Она готова была на все, только чтобы пощадили их. Они же постоянно ей обещали. Ты пойми, они издевались над Ольгой с полуночи до пяти с лишним часов утра. Это какие-то маньяки. Это, какими надо быть зверями, чтоб убить наверху человека, оставить его задушенным в ванной, в луже крови, и спуститься вниз со стоячими членами. Просто зверье.
— Вот, Артем, поэтому я и говорю тебе, что их надо кончать. Хочешь, я продумаю этот вопрос и без тебя, только собери мне всю фактуру для контакта и в тюрьме, и в Узбекистане. Там были твои люди, расклад знают.
— Знают, Юра, знают, всё у меня, и не только у меня есть. Есть и добровольцы, но ты пойми, я ведь не такой, как эти твари. А еще я думаю постоянно о том, что сами, без поддержки, эти «марионетки» на такое дело б не пошли.
— Кого ты имеешь в виду?
— В первую очередь Ашотова, они называют его дядя Жора. Он самый старый. Старейшина в авторитете. Ловкий мошенник. Рецидивист-убийца. Девятерик отсидел от звонка до звонка.
— А что он говорит?
— А ничего, был пьян, не помнит, таких не знает. Вообще-то на него Гусев навел справки, это такой кидало, плюс в узбекских кругах занимается не только пропиской, но и подделкой паспортов. Нигде не работает. Четырежды судим, последний раз за убийство, дали девять лет. То, что он при всех делах был, это точно. И Гарисов, и Мормурадов рассказали, как дядя Жора сбывал краденое вместе с ними и, в общем-то, руководил этим процессом. Они с Турдыевым 15 апреля, накануне убийства, на день рождения Мормурадова, были в квартире наверху, где планировали кражу и сбыт машины, вели предварительные торги. По сути дела Ашотов дал добро на это преступление. А когда убийцы обнаружили и доложили, что машины нет и она, по словам Ольги, находится в сервисе, то дядя Жора их ругал, на чем свет стоит и требовал возмещения убытков, так как он, якобы, уже получил задаток в пять тысяч косых от покупателя «лексуса». Эта ругань была в то время, когда убийцы были в квартире моей дочери. Даже если у этих ублюдков, и были, какие сомнения, то дядя Жора их развеял, наверно, дал добро на убийство Ольги и Лизы. Брать все, что может составлять какую-то ценность и как можно меньших габаритов. Они и рыскали и пытали ребенка до 5 часов утра. Стоило бы только этому Ашотову сказать никого не убивать и закруглиться, то мои девочки, может быть, остались бы жить, — сказал как-то обреченно Артем. — Он самый-самый виноватый. Он дал добро на прикрытие убийц после грабежа.
— Это мы бы так хотели, полковник. Ты мало видел тех, кто побывал или, как они говорят, топтал зону. Убив одного, они не пожалеют других свидетелей. Это уже точно. Дочь твоя была обречена, а вот ребеночка могли бы и не трогать. Перепуганная девочка вряд ли бы что смогла поведать. Заклеили бы рот, вывели из квартиры в коридор перед уходом и не брали бы смертный грех на свои поганые души.
Чувствовалось, что бывший опер разволновался. Он вдруг резко замолчал и по-доброму, положив руку на плечо Артема, добавил:
— Прости, брат!
Потом он достал пачку сигарет и зажигалку и отошел к окну и, закурив, смотрел в окно, по стеклу которого сбегали дождевые капли. Дождь был мелкий и редкий, но капля к капле, и вот они, набухшие водяные шарики, сбегали вниз, как слезы. Наверное, немало выбежало слез у полковника, чтобы вот так внешне спокойно говорить о том горе, которое теперь будет с ним вечно до самой, самой той доски, когда уже ничего не надо и не за что бороться, спорить, доказывать, когда человек уже не есть жизнь, а есть труп или, как говорят в войсках, «двухсотый».
Юрий Стыков всегда считал Шмелева удачливым, зная его судьбу, в которой Артем, идя по краю пропасти, в последний момент перед падением не падал в нее, а цепляясь за выступы в скалах, подымался вверх или, наступая на острое лезвие войны, проходил по нему, порой ранясь, но проходил. А сам он говорил, что ангелы-хранители у него были женщины — бабушка по матери, потом его мать, а последнее время, особенно когда мотался в Чечню, то младшая его дочь Ольга. Все его ангелы умерли, и к Богу Артем не обращается, живет в себе, долбится за правосудие, а все-таки видно, как он постарел, помрачнел. Глаза колючие, напряженные. Не дай-то Бог, кто-то попадется под его руку.
- Виски: История вкуса - Игорь Мальцев - Прочая научная литература
- Колыбельная виски - Эмили Минтон - Прочие любовные романы / Прочее / Современные любовные романы / Эротика
- Советские авиационные ракеты "Воздух-воздух" - Виктор Марковский - Справочники
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Коньяк, виски, мартини, бейлис в домашних условиях - Юлия Лужковская - Кулинария