Бронекатера Сталинграда. Волга в огне - Владимир Першанин
- Дата:20.06.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Боевик
- Название: Бронекатера Сталинграда. Волга в огне
- Автор: Владимир Першанин
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дымовые шашки на корму!
– Есть, дымовые шашки!
Экипаж «Шахтера» действовал слаженно. С кормы поднимались пока еще тонкие струйки грязно-желтого дыма. Боцман разворачивал кормовую башню. Носовое орудие и спаренная установка ДШК вели непрерывный огонь.
Теперь предстояло рискнуть. Подойти еще ближе к берегу, чтобы защитить потерявший ход «Смелый» от прицельного огня дымовой завесой. «Шахтер» шел на среднем ходу, оставляя за кормой клубы все более сгущавшейся дымовой завесы.
Теперь бронекатер лейтенанта Зайцева стал главной целью. Снаряды, мины и пулеметные трассы летели в его сторону. Пули плющились, рикошетили от брони. Мины падали россыпью, Зайцев умело уходил от них, но полевые орудия, установленные на прямую наводку, уже пристрелялись.
Катер встряхнуло раз и другой. Снаряд прошил левый борт, перегородки и взорвался на выходе, вывернув в правом борту метровую дыру. Еще один ударил в палубу, вспышка ослепила лейтенанта. Осколок, влетевший в приоткрытую амбразуру, лязгнул совсем рядом, а остальные хлестнули по стене рубки и носовой орудийной башне.
Катер уже заканчивал разворот и шел прямиком к «Смелому», когда из клубов дыма вылетела мина и взорвалась у основания рубки. Броня выдержала удар, но сноп осколков разлетелся в разные стороны, рассек ствол одного из пулеметов и тяжело ранил матроса на корме. Зайцев подвел катер вплотную к «Смелому».
– Игнат Петрович, ты живой? – спросил он.
– Жив, только двигатель разбило. Комдива контузило, но не сильно. Давай быстрее найтоваться, пока нас совсем не добили.
Потребовалось не больше пяти минут, чтобы крепко принайтовать бортами друг к другу оба корабля. Густое облако дымовой завесы защищало катера, но с берега продолжали вести огонь наугад, и порой взрывы поднимали фонтаны воды совсем рядом.
– Готово! – крикнул боцман, распоряжавшийся на палубе «Смелого». – Можно уходить… и побыстрее.
– Средний ход… прибавить обороты.
Два бронекатера в одной связке торопились уйти от занятого врагом берега. Двигатель мощностью 1800 лошадиных сил хоть и привык к перегрузкам, но порой захлебывался. Слишком тяжелым оказался раненый собрат, набравший в трюмы несколько тонн воды.
До берега, восточной оконечности острова Денежный, катера добрались без новых потерь. Но хватило и прежних. Из полуразбитого «Смелого» спешно откачивали воду, перевязывали раненых. Погибло семь человек, тяжело раненный механик «Смелого» так и не пришел в сознание.
Зайцев, принявший на себя командование, не рискнул долго задерживаться на острове – слишком открытое место, да и раненых надо срочно доставить в санбат. Откачав воду, двинулись в затон при входе в Ахтубу, где временно размещалась стоянка дивизиона. Раненых на подводах отправили в санбат. Взялись было грузить механика «Смелого», но фельдшер Репников остановил моряков:
– Все, кончился он. Отнесите его вон туда.
Тело механика, старого опытного моряка, положили вместе с другими погибшими. Для них на новом, быстро растущем кладбище копали братскую могилу.
Операция по спасению десантников, как и сам десант, оказалась неудачной. Бойцы, три дня сражавшиеся в окружении, большей частью погибли. Но отдельные группы вырвались из кольца. Остатки одной из рот сумели вывезти позже на весельных лодках, которые сработали дерзко и бесшумно, совершив рейс под носом у немцев.
Но признать неудачей гибель батальона, усиленного артиллерией, группами автоматчиков в количестве 250 человек, саперами (получается целый полк), наше командование, конечно, не могло. Кое-как спланированную операцию, смерть сотен людей, потопленные суда объявили героическим рейдом. Чего там, пятьсот или семьсот погибших! Пригонят еще. А в журнале боевых действий дивизии с подачи политотдела сделали следующую запись: «Хотя батальон Латошинкой не овладел, зато выполнил свою задачу и героическими, самоотверженными действиями привлек на себя крупные силы пехоты, артиллерии и танков противника, тем самым облегчил положение и действия группы полковника Горохова в Сталинграде».
Может, так и надо было? Во всяком случае, по-другому воевать тогда не умели.
Командиры и моряки рассматривали избитый бронекатер «Смелый», считали пробоины, заглядывали внутрь, где повсюду виднелись следы крови. Более чем половина экипажа выбыла убитыми и ранеными. Имелись погибшие и на «Шахтере».
– Эх, пропали ребята ни за грош!
– Сунулись, толком не разведав, ну и получили по мусалам.
Хвалили Зайцева, что сумел правильно среагировать в такой ситуации и довести до берега полузатопленный катер с комдивом и остатками команды. Невесело подшучивали:
– Кращенко за свое спасение тебя не иначе как к ордену хочет представить!
Лейтенант лишь отмахивался. А когда-то уверенный в себе комдив с золотыми шевронами на рукавах потускнел, как и его мундир. Командовал мало, больше отлеживался в своей новой землянке (от санбата отказался) и назначил лейтенанта Зайцева помощником, хотя такая должность штатным расписанием предусмотрена не была.
Но руководить повседневными действиями дивизиона и решать боевые задачи кому-то надо. Не замполиту Малкину же, который Волги и немецких снарядов боялся как огня. Побывав в бою под Латошинкой, Кращенко отчетливо понял то, о чем старались не думать моряки и другие командиры. Что жизнь каждого, кто воюет в Сталинграде, может оборваться в любой день и час. Он и сам чудом выбрался живым из этой мясорубки, в которой катер и команду били насмерть и едва не пустили ко дну. Страх глубоко вошел в капитан-лейтенанта, его охватила апатия, усиленная контузией. Уже погиб «Каспиец», не знали, что делать с искалеченным «Смелым».
Выбыла из строя машинная команда, погиб боцман, опытные артиллеристы. Где найти новых людей? «Шахтер» под командой его соперника и врага Степана Зайцева тоже получил сильные повреждения и требовал ремонта. Отлеживаясь в землянке, капитан-лейтенант впервые за все время оценил свои действия. Ведь в неудаче операции и гибели людей прежде всего виноват он сам. Толком не выяснил, что ожидает катера и есть ли на берегу немцы.
Хотел одним махом, под прикрытием своих орудий снять десант, спасти раненых и вернуться героем. Не получилось. Он ожидал, что за провальный рейд ему крепко достанется от командования, возможно, снимут с должности.
Но в штабе не выговаривали ничего обидного и тем более не собирались снимать с дивизиона. Желали выздоровления, но и постоянно теребили. Трех бронекатеров на переправах не хватало. Об этом ему постоянно напоминали.
– Делаем, что можем, – повторял Кращенко и подумывал, не залечь ли на неделю в санбат.
А там все само собой разрешится. В санбат все же не пошел – слишком тяжелая складывалась ситуация. Уже ударили морозы. Деревянные суда вмерзали в затонах в лед, который пробивали буксиры и самодельный ледокол. На ходу остались три бронекатера. Если «Шахтера» приводили в порядок сами моряки, клепая и сваривая пробитую броню, то судьба «Смелого» оставалась под вопросом.
Ремонтная база была в стадии перебазирования. Часть мастерских перевели на новое место, другая часть оставалась на Ахтубе. Для перевозки тяжелых станков и оборудования требовались суда и автотранспорт. Ни того, ни другого не хватало. Зайцев пришел к командиру дивизиона вместе с зампотехом Сочкой и командиром «Смелого» Игнатом Сорокиным. Лейтенант оглядел опухшее со сна и от выпитой водки лицо Кращенко, возможно, хотел съязвить, но заговорил сразу по делу:
– Надо браться за ремонт «Смелого». Сами мы не потянем, катер сильно разбит. У Михаила Тихоновича, – он кивнул на зампотеха, – есть кое-какие соображения.
Сочка, долговязый, в замасленном бушлате и разбитых сапогах, говорил тоже коротко, по делу. Восстанавливать «Смелый» надо срочно, пока не вмерз в лед. Он встречался с директором рембазы. Тот обещал помочь, но просит выделить два катера и перевезти оборудование на новое место.
– Днем ребятам отдохнуть бы надо после переправы, но другого выхода нет. Поможем мы, он поможет нам. Думаю, дней за шесть-семь «Смелый» восстановим.
Раньше командир дивизиона всерьез своего зампотеха не принимал. Деревенский механик, вечно заляпанный маслом и в прожженном сваркой бушлате, возится со своей бригадой, приводит в порядок суда. Его даже на совещания Кращенко не всегда вызывал. Пусть копается в железяках. А мужик, оказывается, с инициативой. Он и дело свое делал незаметно, но благодаря старшему лейтенанту Сочке ходили и вовремя ремонтировались катера.
– Значит, думаешь, за неделю восстановим?
– Думаю, да. От вас требуется выбить у тыловиков новую танковую башню, ну, в крайнем случае, орудие для нее. Пулемет ДШК еще, а лучше два. Кое-что по мелочи. Вот список.
Читая мятую бумажку, Кращенко прикидывал, к кому из начальства можно обратиться. Кое-какие связи имелись. Проведя ладонью по небритому подбородку, вспомнил, что два дня не брился. Ладно, приведет себя в порядок и съездит в штаб. А помощники у него все же молодцы. Правда, лейтенант Зайцев настроение в конце подпортил:
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Звезды расскажут, комиссар Палму! - Мика Валтари - Полицейский детектив
- У светлой пристани - Вячеслав Сукачев - Советская классическая проза
- Мы знали Евгения Шварца - Евгений Шварц - Биографии и Мемуары
- От Сталинграда по дорогам войны (06.02.1943 – 31.03.1943) - Владимир Побочный - Военное