Верная Рука - Карл Май
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Среди них были пленные?
— Я был так далеко, что даже не мог отличить бледнолицых от краснокожих, а ближе не отважился подойти.
— А в каком направлении они поскакали?
— На северо-запад. Это путь, по которому пойдем и мы.
— Хм. Поскачем сразу или сначала посмотрим, все ли вокруг надежно?
— Об этом мой брат может не беспокоиться. Виннету уже сходил и посмотрел, достаточно ли они удалились.
Мы снялись с места и поехали в сторону полуострова. Подъехав, мы наконец смогли рассмотреть юта. Да, они отъезжали, нам не грозило неожиданное нападение. И мы без особых опасений двинулись туда, где стояли лагерем Олд Уоббл и трампы. Подъехав к лагерю, мы спешились.
Трава и мох вокруг были сильно вытоптаны, как всегда бывает на покинутой стоянке… Мы не очень-то рассчитывали найти здесь что-нибудь интересное, но, по своему обыкновению, на всякий случай все вокруг обшарили. Следы краснокожих расходились по многим направлениям. Мы разделились, чтобы обследовать окрестности, как вдруг раздался крик Олд Шурхэнда: «Сюда, сюда! Вот они лежат! Быстрее!»
Я подошел к нему. Боже! Что за зрелище открылось моим глазам! Они лежали под деревьями. С них сняли скальпы, а потом положили по росту в ряд — одного за другим. Но перед этим зарезали.
Какое зверство! Эти люди все-таки не были замешаны ни в каких преступлениях, и вот они мертвы! Ужас!
Так быстро убить двадцать человек. Наверняка каждый индеец знал, на кого он набросится. Пятьдесят индейцев и двадцать белых. Трупы давно остыли. Значит, убили их не сегодня утром, а вчера вечером. Но почему индейцы оставались здесь до утра? Что-то задержало их. Но что? Олд Уоббл. Его тела здесь не было. Видно, Генерал забрал его, чтобы отомстить старику каким-то особым способом…
Что мы могли сделать для этих людей? Только похоронить по-человечески. И я пошел искать подходящее для этого место. Довольно широкая тропа привела меня к сосне, стоявшей немного поодаль от всех остальных деревьев, но когда я к ней подошел…
Мое перо отказывается писать дальше…
То, что я увидел, было чудовищно. Мне никогда прежде не приходилось такого описывать. Товарищи, подбежавшие ко мне, тоже замерли от ужаса.
Сосну расщепили на уровне человеческого роста. Вот что означали те самые удары томагавка, которые слышал Виннету. В щель был вставлен крупный клин, томагавк оказался слишком для этого узок. С помощью таких же клиньев, только поменьше размером, щель расширили, так что после этого там вполне могло поместиться тело человека. И в это отверстие засунули бедного Уоббла! А распорки вынули, они лежали рядом. Причем зажата была только нижняя часть его тела. Так что грудь осталась несколько сбоку, иначе он бы сразу умер. А он был все еще жив. Здоровая его рука и ноги двигались. Он уже не мог кричать от нечеловеческой боли, к тому же в рот ему вколотили кляп, глаза старика были закрыты. Тяжелыми, темными каплями из носа сочилась кровь.
Нужна была срочная помощь. Счет шел на секунды.
— Большие клинья сюда! — закричал я. — Сразу вверх и вниз. Нужно еще больше клиньев, чем здесь лежит. Скорее с ножами и томагавками в лес. — Произнося все это, я уже вогнал один клин в щель. Томагавки был лишь у Виннету и Шако Матто, но этого хватило. Сухие деревья стояли неподалеку, — полетели щепки, и очень скоро новые клинья были готовы.
Мое ружье «медвежий бой» и старая винтовка Хаммердала, ложи которых были обиты металлом, тоже пошли в ход. За две минуты мы расширили щель и смогли вытащить Олд Уоббла. Мы положили его на землю и вытащили у него изо рта кляп. Это необходимо было сделать, конечно, еще раньше, но мы от волнения немного растерялись.
Какое-то время Уоббл лежал без движения, потом вздохнул и открыл глаза, налитые кровью. И тут раздался такой рев, какого я никогда не слыхивал! Я знаю, как рычат львы и тигры, слышал трубные крики слонов, ужасное предсмертное ржанье лошадей, но ничто не могло сравниться с бесконечным, полным муки, протяжным звуком, кажется, вобравшим в себя боль всего мира, ушедшим в берега реки и обращенным ко всему лесу. Он оглушил нас!
Потом снова ненадолго стало тихо. Разные чувства испытывали мы, глядя на старика. Преобладало, конечно, сострадание. Олд Уоббл начал стонать все громче и громче, стоны перешли в звериное рычанье. Я даже прикрыл уши ладонями. Но тут раздался такой вой, что мы невольно отступили. Казалось, всему этому не будет конца… Уоббл не мог ни говорить, ни видеть, ни слышат*. Чем мы могли ему помочь? Уолтере остался с ним, чтобы дать ему воды. Мы отошли, чтобы вырыть могилы трампам, ни слова не произнеся при этом. Все просто-напросто онемели.
На западном берегу полуострова мы нашли то, что искали — камни, которые можно будет положить в качестве надгробий. Для того чтобы выкопать могилу на столько человек, у нас не было подходящего инструмента. Мы начали сносить камни к середине полуострова, где имелось природное метровое углубление в почве. Могиле бродяг суждено было быть здесь. Наша работа шла под стоны короля ковбоев, но через несколько часов и они стихли. Ко мне подошел Холберс и сообщил, что старик уже может видеть и заговорил. Я подошел к нему. Он лежал тихо, неподвижно вытянувшись на траве, лишь неровно дышал.
— Олд Шеттерхэнд, — прошептал он. Потом приподнялся на локтях и выдохнул: — Собака, подлая собака! Прочь! Прочь!
— Мистер Каттер, — обратился я к нему. — Вы на пороге вечности. Ничто вам уже не поможет. Через час вас не станет. Помолитесь Господу. Там у вас такой возможности уже не будет.
— Скотина! Убирайся отсюда, не хочу тебя видеть. Хочу умереть один!
Я, конечно, не ушел, а сказал:
— Вам следует попросить у Бога, чтобы он отпустил вам ваши грехи…
— Прочь! Прочь! Дайте мне нож, я зарежу этого парня!
Подошел Олд Шурхэнд, он все слышал.
— Действительно, в последний свой час негоже вести себя так…
— Ладно, если Богу угодно, я проделаю все эти церемонии, но только не сейчас.
Олд Уоббл был явно не в себе. Он снова впал в прежнее состояние, стал рычать и выть. Я отошел и не приближался до тех пор, пока он снова не затих.
Он встретил меня криком: «Когда наконец принесешь мне доказательства того, что Бог есть, ты, овца небесная?»
Нужно ли было мне отвечать ему, находящемуся на последнем издыхании? Я больше ничего не мог сделать для этой потерянной души, разве что помолиться за нее.
Мы вдвоем с Олд Шурхэндом стояли рядом со стариком. Я встал на колени и стал громко молиться, чтобы слышали они оба. Когда я поднялся, то заметил, что глаза Шурхэнда влажны от слез. Он пожал мне руку и сказал тихо:
— Теперь я знаю, что такое настоящая молитва. Если она не помогает, то уж ничто не поможет.
- Виннету. Сын вождя - Карл Фридрих Май - Вестерн / Исторические приключения
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Том 2. Рассказы, стихи 1895-1896 - Максим Горький - Русская классическая проза
- Полное собрание сочинений. Том 13. Май-сентябрь 1906 - Владимир Ленин (Ульянов) - Биографии и Мемуары
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив