Верная Рука - Карл Май
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Она лежит в моей комнате на асиенде.
— Ты дашь ее своему брату?
— Возьми!.. Ты простишь меня? — робко спросила она.
— Я прощу тебя, если ты будешь послушной.
— Я буду послушной. Что я должна делать?
— Об этом ты узнаешь позже. А сейчас ты сядешь на коня и вернешься на асиенду, чтобы прислать сюда ко мне всех индейцев, которые называют себя детьми миштеков. Ты скажешь им, что Бизоний Лоб, их вождь, нуждается в них. Пусть бросят все дела и явятся сюда.
— Я отправляюсь немедленно!
С этими словами Карья вскочила в седло и унеслась прочь.
Вождь заметил, что к графу Альфонсо вернулось сознание. Он посмотрел на него презрительным взглядом и сказал:
— Пусть бледнолицый не ждет пощады. Он солгал.
— О какой лжи ты говоришь?
— Ты утверждал, что мексиканцы ждут тебя за холмом.
— Я сказал правду! Они последовали за мной без моего разрешения!
— Но ты позвал их на помощь! До этого ты еще мог рассчитывать на снисхождение, но теперь забудь о нем!
Он с презрением отвернулся от графа и больше не удостоил его ни единым взглядом. Вскоре возвратился Медвежье Сердце, приложил к ране на голове немца истолченную в густую кашицу траву и перевязал рану.
И пастухи к тому времени тоже справились со своей работой. Из сучьев, веток и одеял, оставшихся от убитых разбойников, они соорудили удобные мягкие носилки и прикрепили их к седлам двух стоящих рядом лошадей. На носилки осторожно положили Хельмерса.
— А что будет с графом? — спросил один из пастухов.
— Он мой! — ответил Бизоний Лоб. — Отвезите Громовую Стрелу на асиенду. Медвежье Сердце останется со мной!
Процессия двинулась в путь. Оба вождя некоторое время стояли молча; затем Бизоний Лоб освободил от ремней ноги пленника, чтобы тот мог встать. После этого индеец привязал графа за руки к хвосту своего коня и сказал, обращаясь к вождю апачей:
— Пусть мой брат следует за мной!
Мало сказать, что графу нелегко было следовать за обоими всадниками: это был, пожалуй, самый мучительный путь в его жизни.
Дорогу указывал Бизоний Лоб. Он направился сначала вдоль крутого склона горы, а затем началось медленное восхождение на нее. Примерно через час они достигли высокогорного плато и углубились в густой девственный лес. Среди лесной чащи, окруженные со всех сторон труднопроходимыми зарослями кустарника, стояли развалины древнего ацтекского храма. Он состоял целиком из усеченной каменной пирамиды, окруженной на почтительном расстоянии по периметру высокой каменной стеной.
В одном из внутренних дворов вокруг пирамиды когда-то образовалась глубокая лужа, со временем разросшаяся до размеров небольшого озерца, в котором скапливалась лесная влага. К этому водоему вождь миштеков и вел сейчас своего друга-индейца и пленного графа.
К самому берегу этого маленького озера подступали высокие деревья. Здесь оба вождя слезли с коней. Бизоний Лоб присел в высокую траву и жестом пригласил вождя апачей занять место рядом с ним. Согласно индейскому обычаю, они некоторое время сидели молча; затем вождь миштеков спросил:
— Полюбился ли твоему брату охотник по имени Громовая Стрела?
— Он полюбился мне! — отвечал вождь апачей.
— Этот бледнолицый хотел убить его.
— Он — убийца, ведь наш друг, возможно, умрет.
— Чего заслуживает убийца?
— Смерти!
— Так пусть же она настигнет его!
Снова прошло некоторое время в угрюмом молчании. Затем Бизоний Лоб продолжал:
— Знает ли мой брат народ миштеков?
— Я знаю его, — кивнул Медвежье Сердце.
— Он был богатейшим народом Мексики.
— Да, он обладал богатством, которого никто не мог измерить, — согласился вождь апачей.
— Знает ли мой брат, где теперь эти сокровища?
— Этого я не знаю.
— Умеет ли вождь апачей хранить молчание?
— Его уста молчаливы, как горные скалы!
— Так пусть он знает, что Бизоний Лоб стал хранителем этих сокровищ.
— Мой брат Бизоний Лоб может уничтожить их. В золоте живет злой дух. Если бы земля состояла из золота, Медвежье Сердце предпочел бы умереть!
— Мой брат обладает мудростью древних вождей. Но другие любят золото. Этот граф хотел завладеть сокровищами миштеков.
— Вот как!
— Он привел с собой восемнадцать воров, чтобы ограбить пещеру королевских сокровищ.
— Кто указал ему путь к сокровищам?
— Карья, дочь миштеков.
— Карья, сестра вождя?!
— Да, — печально ответил Бизоний Лоб. — Ее душа была во тьме, потому что она поверила этому бледнолицему лжецу. Он обещал сделать ее своей женой; но он собирался покинуть ее, как только получит сокровища.
— Он — предатель!
— Чего заслуживает предатель?
— Смерти!
— А чего заслуживает предатель, который еще и убийца?
— Двойной смерти!
— Мой брат сказал справедливые слова.
Снова возникла тягостная пауза. Два этих вождя олицетворяли сейчас собой грозный и неумолимый суд, который выносит приговоры, не подлежащие обжалованию. Бизоний Лоб мог бы решить участь Альфонсо и один, но он взял с собой вождя апачей, чтобы удовлетворить его жажду мести справедливым приговором. Оба они вершили сейчас так называемый суд прерии, которого так страшились преступники Дикого Запада.
Они говорили на языке апачей, которого Альфонсо не понимал; однако он не сомневался, что сейчас решается его участь. Он дрожал от страха, думая о крокодилах, которых упоминал Бизоний Лоб. На берегу озерца всего в нескольких шагах от того места, где сидели сейчас его судьи, стоял старый кедр с наклонным стволом 79, верхушка которого находилась в нескольких метрах над поверхностью воды. При виде этого дерева, которому суждено было стать местом его пытки, у графа потемнело в глазах.
Снова заговорил Бизоний Лоб:
— Знает ли мой брат, где таится двойная смерть?
— Пусть вождь миштеков скажет мне это!
— Там!
И он указал рукой на озеро. А вождь апачей, словно зная все заранее, спросил:
— Там, где живут крокодилы?
— Да, и ты их сейчас увидишь.
Он подошел к воде, простер вперед руку и крикнул:
— Йим-ета! — придите!
Ответом на его зов стал шум и плеск воды; девять или десять крокодилов, оставляя за собой лучами расходящиеся в стороны и назад волны, устремились к берегу. Приблизившись, они высунули из воды свои мерзкие, пахнущие мускусом головы. Тела этих громадных чудовищ достигали в длину не менее четырнадцати футов и были похожи на старые, покрытые мхом и тиной корявые стволы деревьев. Когда же они разевали и с шумом захлопывали свои ужасные пасти, показывая, как они голодны, то взгляду человека представали целые ряды острых, как бритва, зубов, которые никогда не выпускали однажды схваченную добычу.
- Виннету. Сын вождя - Карл Фридрих Май - Вестерн / Исторические приключения
- Две смерти - Петр Краснов - Русская классическая проза
- Том 2. Рассказы, стихи 1895-1896 - Максим Горький - Русская классическая проза
- Полное собрание сочинений. Том 13. Май-сентябрь 1906 - Владимир Ленин (Ульянов) - Биографии и Мемуары
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив